Как и зачем я писал апокриф к «Властелину колец» - [3]
Вряд ли кому придет в голову всерьез анализировать функционирование экосистемы бесплодной пустыни, населенной хищными червяками размером с электричку, которые питаются шагающими экскаваторами, а потом потеют психоделиками: фэнтэзи - она и есть фэнтэзи, какой с нее спрос? Иное дело - Средиземье; степень проработанности и совершенства толкиеновского мира к подобного рода естественно-историческим штудиям вполне располагает, а местами - просто-таки на них провоцирует... И здесь напрашивается одно странное на первый взгляд сопоставление: Толкиен - Ефремов.
Помните "Час Быка"? - социологическое анатомирование тоталитаризма плюс любопытные (хотя местами и затянутые) философские отступления на самые разнообразные темы. Но, кроме всего этого, там была еще и сама планета очень любопытная: ось вращения, совмещенная с линией орбиты (итог отсутствие смены времен года), восемь материков, сгруппированных четырехзвенными венчиками в средних широтах каждого из полушарий (возникающая при таком "открытом экваторе" система океанских течений обеспечивает очень теплый и ровный климат, типа мезозойского); и уж если мы видим реликтовые гигантские деревья (вроде меллорнов), то будьте уверены отсутствие опасных для подобных конструкций ветров будет бузупречно обосновано особенностями атмосферной циркуляции в пассатных кольцах планеты при данном типе климата... Примечательно, что все эти особенности физической географии Торманса введены Ефремовым чисто "для оживляжа": для решения стоящей перед автором художественной задачи они абсолютно несущественны. Просто геолог Ефремов (а он, как-никак, лауреатом Госпремии СССР стал за научные, а не за литературные достижения!) в принципе не мог измышлять такие детали халтурно: тут уж либо чисто - либо никак.
Толкиен тоже был практикующим ученым, но не естествоиспытателем, как Ефремов, а гуманитарием - лингвистом; потому и фундамент профессиональных знаний, на котором он возводил свое Средиземье, был несколько иным. Для меня вполне очевидно, что Игра, которую затеял с Мирозданием оксфордский профессор, началась (не хронологически, а именно по сути!) как раз с сотворения несуществующих языков - со своими алфавитами и сводами грамматических правил. Затем - именно "под эти языки"! - создавались записанные на них эпосы; "под эпосы" - сложившие их народы, а уже "под народы" - степи, горы и леса, где те могли бы вволю пасти свои табуны, возводить цитадели и сражаться против "Тьмы с Востока". Именно в такой очередности: "Вначале было Слово" - в чистом виде... "Музыка Айнур"... Поистине великолепная лабораторная модель Акта Творения!
Только вот последнюю, неодушевленную, составляющую Средиземья - сиречь его физическую географию - филолог Толкиен творил явно без интереса, по обязанности (если не сказать - "от себя и с отвращением"). С понятным результатом... Из статьи в статью кочует тот факт, что Профессор, описывая многомесячный Quest своих героев, добросовестно выверил - по дням - фазы луны. Охотно верю. Печаль в том, что он при этом оставил без внимания куда более существенные элементы тамошнего естествено-исторического background'а.
Физический мир Средиземья имеет ряд "встроенных дефектов" - никуда от этого не денешься... Переслегин в своей известной работе "Обязана ли фэнтэзи быть глупой?" дает детальную классификацию ошибок, допускаемых авторами фэнтэзийных текстов, и в качестве примера т.н. "профессиональной неустранимой ошибки" приводит именно эпопею Толкиена: "Действие происходит там в мире геологически неустойчивом. Профессор английской литературы Толкиен не знал теорию динамики литосферных плит! Между тем, топография Белерианда и Эриадора чрезвычайно важны для сюжета, вследствие чего исправить авторскую ошибку не представляется возможным".
Чисто для примера (по специальной заявке "Семечек"). Если у нас существеут единственный континент - Средиземье, это означает, что конвекционные токи в мантии планеты формируют единую ячейку, т.е. вся "легкая" континентальная кора собрана над единым полюсом опускания мантийного вещества, вроде как мыльная пена - над воронкой водослива. (На Земле мантийный цикл переходил в такую одноячейковую фазу минимум дважды в середине протерозоя и в позднем палеозое; как раз тогда и возникали единые суперконтиненты - Мегагея и Пангея.) При столкновении микроконтинентов они "слипаются" и "мнутся в складки" (Гималаи, поднявшиеся по линии столкновения плывшего на север Индостана с Евразией). Так что в центральной части единого континента, вроде Средиземья, обязательно должно существовать охрененное нагорье - масштабов Тибета. Ну, и где оно?..
А теперь - внимание! В принципе, такого рода ошибки - это, конечно, совершеннейшая чепуха. В "уголовом кодексе" Переслегина "Профессиональная неустранимая ошибка" ("профессиональная" - это потому, что заметит ее только профессионал) - одна из самых безобидных "статей", проходит по разделу "Допустимые ошибки". Ежу понятно, что не может человек одинаково ориентироваться и в лингвистике, и в геологии (подозреваю, что Ефремов в своих тормансианских языках налепил никак не меньше этих самых "профессиональных ошибок", нежели Толкиен - в тектонике Средиземья).
Историческое повествование в жанре контрреализма в пяти частях, сорока главах и одиннадцати документах (негарантированной подлинности), с Прологом (он же Опенинг) и Эпилогом (он же Эндинг).
В книгу включены два произведения известного фантаста и ученого Кирилла Еськова: роман «Евангелие от Афрания», представляющий собой опыт детективного расследования Священного писания, и футурологическое эссе «Наш ответ Фукуяме».Строгая логика ученого в сочетании с блестящим языком, острым, парадоксальным построением сюжетов и полной идеологической свободой дает неповторимое сочетание: книга читается «взахлеб», с трепетным ощущением причастности к раскрытию величайшей тайны.Остроумная и увлекательная точка зрения Кирилла Еськова позволяет читателю увидеть как прошлое, так и будущее в совершенно неожиданном освещении.Оба произведения отмечены литературными премиями, их переводы изданы в ряде европейских стран.Для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Робин Гуд? «Благородные» разбойники? Ой, да ладно вам! Спорим – для современников все эти «зеленые плащи линкольнского сукна» были ровно тем же, чем для нас с вами – малиновые пиджаки братков!..Это, конечно, верно – равно как верно и обратное: пройдет пара-тройка веков – и малиновопиджачные герои нашего времени с неуклонностью сделаются фигурами столь же романтическими, как вольные стрелки Шервурдского леса или пираты «Флибустьерского дальнего синего моря». А коли так – зачем нам ждать три века? Отчего бы этим ребятам не стать благородными и где-то даже бескорыстными прямо сейчас?Может, в историях про Борю-Робингуда чуток и приврано – но уж небось не больше, чем про его Шервудского предтечу…
Синтезируя большое количество сведений из самых разных областей науки, автор книги, ученый-палеонтолог, создает целостную картину эволюции биосферы Земли.Книга предназначается для всех, кому интересно побывать на «научной кухне», научиться понимать механизмы развития жизни и узнать, как менялась наша планета на протяжении миллиардов лет.
Роман «Америkа (reload game)» сам я, пожалуй, обозвал бы «альтернативной историей» («Что было бы, если…»), густо замешанной на «стим-панке» (эпоха «пара и электричества», романтизированная и мифологизированная до градуса Средневековья в фэнтэзи) и разлитой по детским формочкам новелизации компьютерных игр (любителям переигрывать «неудачные развилки» в стратегиях Сида Мейера, вроде меня самого – должно понравиться…)Давайте обратимся к самой, пожалуй, затоптанной (чтоб не сказать – заплеванной) нашими фантастами «альтернативной развилке» отечественной истории: состоявшаяся таки Русская Америка.
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.