Как и почему - [8]

- Вы, Федор Пахомович, прямо мастер чайной церемонии.

- Лестно, но незаслуженно. Настоящая церемония - это очень сложный театрализованный ритуал, в своем роде балет. Требуется особая посуда и приспособления. Например, после того, как чай настоится, его следует помешать специально метелочкой. Аз многогрешный ложку употребляю. В одном вы правы. Неторопливое, по правилам, приготовление чая помогает сосредоточиться, настраивает созерцательно.

- Еще успокаивает, задает правильный ритм, - сказал я, хотя сам приготовлял чай по большей части на скорую руку и из пакетиков, если таковые имелись.

- Согласен. Чай, я думаю, уже настоялся.

Сняв бабу, он помешал чай в чайнике ложкой, но не той, которой насыпал заварку, а другой, чайной. Отлил немного дымящейся жидкости в кружку и тут же вылил назад в чайник. Только после этого он наполнил наши кружки, и мы вернулись в столовую. Там мы присели за обеденный стол.

- Пусть чаек поостынет малость, чтобы языка не обжигал, а мы вернемся к разговору. У меня вот какая мысль. Прежде, чем обсуждать если бы да кабы конца сороковых годов, давайте сперва рассмотрим события. Так, мне кажется, будет способнее.

- Вам виднее, - быстро согласился я.

- Не получив ответа на свой крымский проект и наблюдая нарастание преследований, руководство ЕАК металось в поисках выхода. Связи Михоэлса с еврейской научной интеллигенцией осуществлялись в основном через Захара Гринберга из Института мировой литературы. Осенью 1946 Гринберг привел к нему на Кропоткинскую 10 своего старого знакомого Исаака Гольдштейна из Института экономики. Михоэлс и Гольдштейн познакомились раньше во время официального сборища, на этот раз у них состоялся серьезный разговор. Обсуждалось знакомство Гольдштейна с Аллилуевыми, родственниками покойной жены Сталина.

Глава 6: личный враг главы правительства

- Не может быть! - вырвалось у меня. - Михоэлс обсуждал подобные вещи в своем служебном кабинете?

- Это установленный факт. Вы правы: он должен был подумать насчет подслушивания, не говоря уже о том, что тема была скользкая, но так было.

- Уму непостижимо. На кой ляд ему потребовались эти сплетни?

- Председателя ЕАК не интересовали интимные подробности жизни Главы правительства. У него родилась идея добиться от Сталина более благосклонного отношения к нуждам евреев, действуя через его еврейского зятя Григория Морозова. В этой утопической операции Гольдштейну отводилась роль связного. Последствия оказались фатальными - для самого Михоэлса и почти всех членов ЕАК, а также для множества других. Вы с семьей Аллилуевых знакомы?

- Честно говоря, не очень?

- Придется заняться семейными подробностями, как у Теккерея или Паустовского. Старый большевик Сергей Яковлевич Аллилуев работал в Закавказье, где познакомился со Сталиным, потом в Петербурге. В июльские дни 1917 г. в квартире Аллилуевых скрывались от Временного правительства Ленин и Зиновьев, а с августа 1917 г. жил Сталин, вскоре женившийся на младшей дочери Надежде. Клан Аллилуевых вошел в высшие слои новоявленной советской элиты. У каждого был кремлевский пропуск, чудодейственный сезам, открывавший все двери. Сталин взял под свое крыло старшего из аллилуевских детей Павла, поручив его заботам Ворошилова. Тот устроил сталинского свояка сначала в торгпредство в Берлине, потом комиссаром Бронетанкового управления РККА. Свояченица Анна во время гражданской войны служила в ЧК в Одессе, замуж вышла за Станислава Реденса, помощника Дзержинского. Реденс был руководителем Украинского ОГПУ во время коллективизации, когла от голода погибло несколько миллионов человек, в 1932 стал уполномоченным ОГПУ-НКВД по Москве и области. Из Аллилуевых Гольдштейн хорошо знал только Евгению Александровну, урожденную Земляницыну, с которой когда-то работал в берлинском торгпредстве. Дочь священника, она первым браком была замужем за дядей Светланы Павлом Аллилуевым, после его смерти в 1938 году быстро вышла за своего старого друга Николая Молочникова, вдовца с тремя детьми. Молочников в 30-х ездил в Америку стажироваться на заводах Форда, после войны работал в Гипромезе, был, кстати, сексотом МГБ. После разговора с Михоэлсом Гольдштейн стал иногда бывать у Евгении Аллилуевой. Сведений о том, что он познакомился со Светланой и Морозовым, нет. Была еще старшая сестра Надежды, Анна Сергеевна, выпустившая в 1946 году книгу воспоминаний. Как свойственники вождя, Аллилуевы всегда были под неустанным наблюдением органов, а во время описываемых событий еще и под подозрением. С 1938 года, когда Павел умер, а Реденс был репрессирован, Сталин больше Аллилуевых к себе не пускал, кремлевские пропуска у них отобрали. Им оставалось только сетовать на обрушившиеся их несчастья и сплетничать, о чем постоянно докладывали Сталину. Светлана продолжала общаться с тетками, особенно близка была она с Евгенией. Сталин позволил Светлане выйти за Морозова, даже поселил их в своей кремлевской квартире, в которой давно не жил, но с зятем ни разу не встретился. Светлана иногда ездила к нему на Ближнюю дачу. В мае 1947 года он вызвал ее к себе и распорядился немедленно разойтись с Морозовым, если не хочет, чтобы его приковали к тюремной тачке.