Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии - [64]

Из множества документов, подтверждающих это, процитируем принадлежащий перу крупного предпринимателя Карла Ганиеля (председателя наблюдательного совета «Гутехофнунгсхютте») отчет о заседании «Рурской цеховой кассы» 15 октября 1930 г. В нем говорится: «При обсуждении политического положения, последовавшем за докладом господина Шпрингорума об использовании средств на избирательную кампанию, все присутствующие единогласно высказали точку зрения, что объединение раздробленных правых партий… вполне может быть достигнуто. Затем, опираясь на этот блок из примерно 110 депутатов рейхстага, можно будет повести переговоры с Центром и Баварской народной партией, чтобы в конечном счете установить контакт с национал-социалистской партией. Такая линия дает много возможностей для сколачивания блока, включающего примерно 300 депутатов»³⁹.

Само собой разумеется, в стремлении к осуществлению грубо очерченной здесь линии возникали многие — отчасти весьма серьезные — противоречия. Но по крайней мере в течение двух лет (пока наиболее влиятельные круги монополистического капитала не решились на установление фактически единоличного господства фашистов) она служила основной тактической концепцией крупной буржуазии. Об этом свидетельствуют многочисленные, естественно, всегда приспособленные к конкретной ситуации инициативы: от гарцбургской встречи 1931 г. (о которой речь впереди) до попытки использовать нацистов в начале 1932 г. для переизбрания рейхспрезидента Гин-денбурга.

Об этом говорит также готовность отдельных буржуазных партий добровольно уступить фашистам возможность воздействовать на определенную часть населения. Она выразилась, в частности, в одной примечательной (поскольку в ней совершенно ложно оценивались фашистская массовая база и собственные возможности) статье во внутренних «Сообщениях» Немецкой национальной народной партии. В ней говорилось: задача нацистов состоит в том, чтобы «социалистов интернационального образа мыслей» (т. е. классово сознательных рабочих. — В. Р.) перевоспитать в «социалистов национального образа мыслей», между тем как задача немецких националистов — объединить «национальные, но в то же время настроенные в пользу частного хозяйства» группы населения⁴⁹.

Из приведенного высказывания Ганиеля видно, что противоречия при реализации концепции блока касались, в частности, вопроса о вовлечении бывших демократов (членов Государственной партии) в правый фронт и о приоритете при установлении контакта с отдельными партиями. Так как со временем выяснилось, что, кроме нацистов, обеспечить себе стабильную массовую базу смогли только католическая партия Центра и ее баварский филиал — Баварская народная партия, то в дальнейшем стали громко раздаваться голоса о необходимости ограничить правый блок клерикально-коричневым союзом, предоставив остальные консервативно-правые партии, деградировавшие до уровня осколочных групп, их собственной судьбе.

Одновременно все сильнее становилось стремление посредством вовлечения нацистской партии в правый блок «очистить» ее от нежелательных, т. е. выступающих в духе традиционной демагогии, слишком антикапиталистических, функционеров. Было решено продвигать отдельных нацистских главарей, имеющих тесные связи с тем или иным концерном, на особенно влиятельные посты, а самого Гитлера связать обещаниями насчет длительного сотрудничества с той или иной реакционной группой.

Однако решающим в концепции объединенного правого блока было следующее: несмотря на все разногласия и изменения точек зрения, ее сторонники объективно, а во многих случаях и субъективно стремились создать такой определяющий германскую политику конгломерат партий, в котором фашисты представляли бы главную силу. Ведь совершенно ясно было не только то, что НСДАП в условиях усиливающегося кризиса значительно расширит свою массовую базу и увеличит свой вес в желаемом блоке, но и то, что она далеко превзойдет всех партнеров по блоку своей пробивной способностью и активностью.

Цель создания блока всех правых партий с самого начала включала в себя готовность признать нацистов как сильного партнера по коалиционному правительству. Через три месяца после сентябрьских выборов непосредственно направлявшаяся рурской промышленностью «Дойче альгемайне цайтунг» сетовала на то, что канцлер Брю-нинг не располагает достаточными «контактами с массами, которые необходимы современному государственному деятелю именно в период диктаторского господства», а затем многозначительно добавляла: «Гитлер — единственный политик среди правых, который сумел повести за собой массы»⁴¹. Далее газета писала:

к Решительный час для него пробьет, как только будет выяснено, сумеет ли он держать в узде разнородные элементы своей партии и использовать их в духе государственной политики». При этом газета с удовлетворением признавала, что национал-социализм уже движется в желательном всем правым партиям направлении. Его корнями, писала она, служат антипацифистский национализм, необузданный антисемитизм и «проблематичный социализм, который отвергает классовую борьбу, но, естественно, еще вынужден делать уступки антикапнта-листической вульгарной пропаганде». Отсюда, мол, и проистекает федеровская экономическая программа, являющаяся «туманной и утопической». Вопреки этому, подчеркивала газета, «высшее руководство движения прилагает усилия для внесения ясности насчет своих экономических целей и заявляет о готовности использовать сотрудничество опытных знатоков хозяйства»