Как делаются деньги? - [86]

Если мы будем рассуждать о деривативах и управлении риском, используя образ фермера, страхующегося от непредсказуемых погодных условий, имеет смысл счесть цены на деривативы всего лишь отражением риска колебания цены базового актива. Ценообразование фьючерсов на кукурузу и торговля ими не имеют непосредственного влияния на вероятность засухи. Проблема возникает, однако, когда представление о риске как о природном явлении распространяется на ценообразование финансовых деривативов, у которых базовый актив сам является зависящим от социального взаимодействия между агентами на рынке. Липума и Ли комментируют это так:

Большинство тех, кто основывает свои расчеты и глобальные стратегии на этой концепции риска, и в финансовых кругах, и в подавляющей части академического сообщества, просто воспринимают это как современное проявление всеобщего столкновения с неопределенностью. Идея заключается в том, что люди повсеместно, с незапамятных времен и по сей день, пытались контролировать риск и управлять им, стараясь что-то противопоставить неопределенности и предвосхитить будущее, чтобы повысить шанс на экономический успех ‹…› Эпистемологическая предпосылка, лежащая в основе такого взгляда на вещи, в том, что, хотя риск неразрывно связан «со здесь и сейчас», он является внекультурной и внеисторической разновидностью знания ‹…› Этот взгляд на риск выводится из естественных наук. Таким образом, он предполагает, что финансовое сообщество может оценить меру риска, применяя модели из естественных наук, буквально такие, как уравнения, описывающие столкновения атомов. Взгляд естественных наук на риск чрезвычайно привлекателен, поскольку он позволяет использовать математическую статистику, которая, в свою очередь, дает возможность финансовому сообществу точно оценить деривативы. Однако точность сильно отличается от правильности и как бы ни были привлекательны модели естественных наук, их использование становится ошибкой, ведущей к их непригодности[268].

Если бы цена дериватива «полностью отражала» всю доступную информацию о базовом активе, она отражала бы не только заложенный в активе риск колебания цены, но и потенциальное влияние самого процесса ценообразования и торговли дериватива на цену базового актива. Учитывая объемы современной торговли финансовыми деривативами, наивно полагать, что эти торги могут происходить, не оказывая никакого влияния на рынки базовых активов. Существует миллион способов того, как рынки деривативов могут влиять на рынки базовых активов, а не наоборот. Давайте рассмотрим всего несколько примеров.

Когда в 2004 году цены на нефть достигли рекордного максимума, стало очевидно, что 60 % позиций на рынке нефтяных деривативов находится у тех, кто не заинтересован в физической нефти, то есть у трейдеров и инвесторов, которым она ни к чему[269]. Эти спекулянты просто старались получить прибыль в ожидании того, что цены еще подрастут. Спекулянты оказали влияние на реальные цены на нефть, поскольку их позиции на рынке деривативов создали некий виртуальный или спекулятивный спрос на нефть, тем самым нарушив реальный спрос и предложение на рынке. Трейдеры покупали нефть, чтобы закрыть или хеджировать деривативные контракты, увеличивая спрос, а заодно и цену на нефть. Иными словами, торги на рынке деривативов послужили созданию и усилению тех самых возможностей для арбитража, которыми трейдеры собирались воспользоваться. И кроме того, торговля нефтяными деривативами создала некий риск и ценовую волатильность на рынке нефти, для управления которыми деривативы вроде как и были созданы.

Основной чертой деривативов является присущая им способность позволять трейдерам занимать финансируемую позицию. При сравнительно небольших инвестициях можно получить сравнительно большую прибыль. Держатель акций получит возвратность на свои изначальные инвестиции в размере 10 %, если цена акций увеличится на 10 %. Обладатель же опциона на покупку акций способен заработать несколько сотен процентов на изначальные инвестиции (в зависимости от деталей контракта), если цена базовой акции вырастет на 10 %. Однако если цена акций не вырастет, держатель акций ничего не потеряет, а вот вся инвестиция в опцион пропадет. Леверидж не только увеличивает соотношение между инвестиционным капиталом и риском. Он еще и увеличивает то влияние, которое конкретное количество капитала может оказывать на рыночные цены. Если задача в том, чтобы двигать рыночные цены, покупая и продавая большие позиции, рынок деривативов предлагает куда более «дешевые» способы это делать, чем просто торговля на рынке базовых активов. Влияние нефтяных фьючерсов стоимостью 100 миллионов долларов на цены на нефть в несколько раз больше, чем просто покупка нефти на 100 миллионов долларов. Соотношение между инвестиционным капиталом и влиянием на рынок становится еще больше, когда спекулятивные позиции финансируют заемными деньгами.

Такая техника рычага (левериджа) через финансирование – одна из определяющих характеристик хедж-фондов. Эти фонды используют капитал инвесторов в качестве залога для денежных займов, в несколько раз превосходящих объем изначальных инвестиций. Добавив к этому свое желание занимать спекулятивные позиции на рынке деривативов, хедж-фонды используют леверидж, чтобы осуществлять настолько крупные перемещения капитала, что это может влиять на цены на определенных рынках. С помощью левериджа некоторые хедж-фонды могут получить контроль над достаточным объемом спекулятивного капитала, чтобы одолеть государство в борьбе за влияние на цену валюты