Как делаются деньги? - [38]

.

В этом описании эволюции денег мы распознаем в качестве отправной точки воображаемую доденежную бартерную экономику. Деньги, по сути, являются решением проблемы бартера. Это по-прежнему является стандартным описанием эволюции денег в большинстве учебников по экономике.

Похожим образом и Маркс опирается на товарную теорию денег. В его анализе происхождения стоимости и эволюции капитала поворотным моментом является возникновение «всеобщего эквивалента», который становится стандартом измерения товаров. В соответствии с историческими условиями своего времени Маркс указывает на золото (или серебро) как на определенный товар, который выделяется среди прочих и подходит на роль всеобщего эквивалента. Это означает, что золото становится стандартом, относительно которого измеряется стоимость всех других товаров. Даже эволюция бумажных денег является всего лишь продолжением этого процесса, поскольку бумажные деньги – это символ стоимости золота:

Как меновая стоимость товаров благодаря процессу их обмена кристаллизуется в золотых деньгах, точно так же золотые деньги в обращении испаряются до своего собственного символа, сперва в форме изношенной золотой монеты, потом в форме вспомогательных металлических монет и, наконец, в форме не имеющих стоимости знаков, бумажек, простого знака стоимости[114].

Есть что-то соблазнительно простое в товарной теории денег. Золото (или другой драгметалл) обладает внутренней стоимостью, которая делает его широко принимаемым в обмен на другие товары, чья потребительская стоимость зависит от контекстных обстоятельств обмена. Потребительская стоимость, к примеру, мяса, может зависеть от того, насколько голоден потенциальный покупатель. Потребительская стоимость велосипеда может зависеть от того, имеет ли уже потенциальный покупатель велосипед или другое транспортное средство. И так далее. Таким образом, золото дает основу деньгам. В виде монет золото может обращаться само по себе, являясь одновременно товаром с внутренней стоимостью и формой денег, символизирующей стоимость. Другими словами, золотые монеты – одновременно реальная стоимость и символическая репрезентация. Здесь мы отчетливо видим разницу между стоимостью и ценой. Когда деньги предстают в форме бумаги или остатка на счете, реальное и символическое разделены и золото просто функционирует как реальный «якорь», удерживающий надежность символической репрезентации стоимости. Уже на этом этапе разница между стоимостью и ценой развилась в более сложную форму.

Однако если мы начнем разбираться в стоимости самого золота, дело примет куда более серьезный оборот и ускользающая природа реального вскоре станет очевидной. Из золота вытекает разница между стоимостью и ценой, но в нем же она и пропадает. Смит говорит о «бесспорных доводах», в силу которых люди в конце концов отдали предпочтение золоту и другим драгоценным металлам как определенным товарам, которые будут выполнять функцию денег. А Маркс пишет об эстетических свойствах золота и серебра, которые «делают их естественным материалом роскоши, украшений, блеска, праздничного употребления, словом, положительной формой излишка и богатства. Они представляются в известной степени самородным светом, добытым из подземного мира…»[115] По-видимому, эти почти магические свойства золота выделяют его в качестве «бога товаров»[116].

Действительно, описание стоимости золота у Маркса отличается двусмысленностью. Помимо указания на эти материальные свойства как на основу внутренней потребительской стоимости золота, Маркс иногда применяет свою трудовую теорию стоимости в том числе и к золоту. Согласно этой теории, подлинная стоимость товара выражается в количестве абстрактного рабочего времени, воплощенного в производстве товара. В случае золота подлинная стоимость товара выражается количеством труда, необходимого для добычи и обработки материала. В свою очередь, стоимость труда выражается в количестве товаров, необходимых для воспроизводства рабочей силы. В своей трудовой теории стоимости Маркс стремится установить абстрактное рабочее время в качестве «золотого стандарта» стоимости:

Теперь предположим, что для производства среднего количества жизненных средств, необходимых данному рабочему ежедневно, требуется 6 часов среднего труда. Предположим, кроме того, что 6 часов среднего труда воплощаются также в количестве золота, равном 3 шиллингам. Тогда 3 шиллинга будут ценой, или денежным выражением, дневной стоимости рабочей силы этого рабочего. Работая по 6 часов в день, он ежедневно производил бы стоимость, достаточную для того, чтобы приобрести среднее количество необходимых ему ежедневно жизненных средств, то есть чтобы поддерживать свое существование в качестве рабочего[117].

Измерение стоимости золота в терминах абстрактного труда является скорее усложнением, чем разрешением парадоксального отношения между деньгами и золотом. Рассуждения Маркса в этой цитате наталкивают на некоторые вопросы. Прежде всего: зачем кто-то станет мучиться с выкапыванием золота из земли в первую очередь? Если задача товаров в конечном итоге служить воспроизводству труда, что такого есть в золоте, что обеспечивает заинтересованность в нем как в товаре? Действительно, золото может быть использовано для покупки товаров, необходимых для воспроизводства труда, но это имеет смысл только после того, как золото уже было утверждено в качестве денег. Более того, использование рабочего времени как абстрактной меры стоимости требует различия между трудовой и нетрудовой деятельностью (отдых, потребление, воспроизводство). Возникают следующие вопросы: как мы можем знать, что производство «жизненных средств» среднего рабочего или производство золота, стоящего 3 шиллинга, требует 6, а не 8 или 10 часов труда? Откуда мы знаем, когда начать и когда остановить отсчет времени, когда измеряем количество труда, идущего на производство товара? Ответ дают сами деньги. Мы включаем таймер, когда рабочему начинают платить, и останавливаем, когда ему больше не платят. Сами по себе деньги служат критерием разделения рабочего и нерабочего времени. В дополнение к этому «денежное выражение» стоимости труда предоставляется только через неоспоримую предпосылку о том, что денежная стоимость золота тут же переводится в шиллинги. Это приводит нас к еще одному вопросу: не становится ли символизация золота через шиллинги возможной только тогда, когда денежная система, в которой золото уже отобрано на роль денег, уже установилась? Снова мы видим, что трудовая теория стоимости не может объяснить возникновение денег в виде золота.