Как делаются деньги? - [36]

Определенное бытие денег характеризуется определенной конфигурацией различия между стоимостью и ценой. В хайдеггеровском анализе онтологических различий мы увидели, как различие между бытием и сущим размывается, когда применяется к самому Dasein. Похожее онтологическое свойство относится к деньгам. Деньги одновременно являются источником отличия стоимости от цены и точкой, где это отличие стирается.

Мы находим схожие мысли у Жижека, а именно в его теории субъекта. Как мы уже заметили, Жижек дает описание субъекта как состоящего из фундаментальной нехватки. Постоянное желание заполнить эту лакуну является тем, что движет желанием субъекта. Жижек также называет субъект расщепленным субъектом. В связи с этим в замысловатой системе лакановских обозначений субъект получил символ $. Далее мы будем использовать эту теорию для анализа денег.

Концепция расщепленного субъекта отсылает к позиции субъекта как посредника между реальным и символическим порядком. Жижек объясняет:

…субъект не включен в символический порядок напрямую: он включен как сама точка, в которой означивание терпит крах. Известное возражение Сэма Голдвина, столкнувшегося с неприемлемым деловым предложением – «Включите меня из!», – превосходно выражает этот промежуточный статус отношения субъекта к символическому порядку между прямым включением и прямым исключением…[110]

Понятие расщепленного субъекта может быть проиллюстрировано тем, как мы обычно думаем о себе как о личности. Индивидуальность[111] предполагает целостность, неделимость. Мы говорим о себе как о такой целостности все время: «я не люблю сыр», «я живу в квартире», «я должен тебе 500 долларов» и так далее. Мы полагаем существование самости, из которой происходят наши чувства, предпочтения, мнения и так далее. Знаменитый парадокс лжеца является парадоксом именно потому, что противоречит этому ощущению себя как целостности. Парадокс состоит из простого утверждения «я лгу» и зиждется на двойной позиции личности в утверждении. Говорящий присутствует и как объект утверждения, то есть лицо, к которому утверждение относится, и как субъект утверждения, то есть как источник высказывания. Парадокс возникает из-за того, что личность двух позиций не идентична. Если утверждение истинно, говорящий – лжец, что опровергает утверждение, и наоборот. Парадокс лжеца противоречит сам себе в двух отношениях: утверждение противоречит само себе, но также парадокс противоречит самой идее себя как чему-то целостному.

Жижек отталкивается от совершенно противоположного взгляда на субъект. У него субъективность является не целостностью, а наоборот – продуктом непреодолимого разрыва. Человек встраивается в символический порядок, когда он или она обретает определенную позицию в социальной структуре общества. Ритуал присвоения человеку имени символически фиксирует это встраивание. Когда человек встроен в структуру символического порядка, эта структура также создает условия возможности осознанного представления о самом себе. Это идея Фуко о том, что субъективность является социально сконструированной, которая стала центральным элементом доминирующих теорий социального конструирования личности.

Жижек порывает с этими теориями, когда настаивает, что встраивание человека в социальный порядок всегда является незавершенным. Субъект действительно будет идентифицироваться с символическими обозначениями, приписанными ему символическим порядком; я буду определять себя как мужчина, датчанин, отец, налогоплательщик и так далее. Но в то же время моя идентификация с этими обозначениями отмечена чувством ложного распознавания. Как было замечено в первой главе, даже если получилось бы составить полный список всех моих символических обозначений, у меня бы все равно осталось чувство, что я «больше, чем это». Данное чувство является составным жижековского понимания субъективности.

Смысл не в том, что за пределами сферы нашей символической идентичности существует какое-то внешнее ядро истинной субъективности. Это ошибка, совершаемая нейробиологическими концепциями субъективности, которые располагают субъективность в материальности мозга. Ровно так же как человек, столкнувшийся с полным списком его или ее символических обозначений, будет настаивать на том, что является «большим, чем это», человек, столкнувшийся с отсканированным в реальном времени изображением его или ее мозга, будет настаивать на том же. Субъективность не может быть сведена ни к символическому порядку, ни к порядку реального. Скорее, субъективность является разрывом, их разделяющим.

Жижек также говорит о формировании субъективности как о «разотчуждении». Субъективность испытывается, когда человек хотя бы чуть-чуть распознан ложно, когда соответствие социальным идеалам и нормам, выраженное через символический порядок, слегка дает сбой. Это производит чувство «что-то не то», проявляющее себя в действиях индивида, которые не могут быть выведены из символических предпосылок конкретной ситуации. Жижек использует одну из шуток братьев Маркс, чтобы проиллюстрировать эту мысль: «Вы напоминаете мне Эмануэля Равелли». – «Но я и есть Эмануэль Равелли». – «Так вот почему вы на него так похожи!»