Как бездомная собака - [5]

- Большого злого волка, - добавила улыбаясь Элиана Бержэ. - Такое впечатление я, по-видимому, произвожу на наших детей… Мне сейчас повстречались на дороге мадам Делаэ с сынишкой. Ребенок стал неузнаваем за те три месяца, которые он у нее живет. Вы видали его? Какой прелестный мальчуган! Меня он просто терпеть не может. Я ведь забрала его у кормилицы и могу, значит, взять и от Делаэ. Ну, пусть он будет счастлив, пусть даже не навещает своей кормилицы.

Я причинила ему такое горе, когда разлучила его с ней, что он не может мне этого простить. Он ни за что не останется у парикмахера, если отец или мать не стоят рядом и не держат его за руку. Ведь его кормилица исчезла в то время, как его подстригали. Я себя спрашиваю, не будет ли он всю жизнь… бояться парикмахеров? Ваша старше, она посмышленее.

- И моя такая же; она тоже вас боится.

- А мы-то делаем все возможное, чтобы наши дети были счастливы, - вздохнула Элиана Бержэ… - Покажись, как ты выглядишь, Элизабетта. Выросла, похорошела! Тебя трудно узнать.

Сказано это было веселым тоном, но девочка ответила ей только слабой улыбкой. И для нее инспекторша по-прежнему оставалась той, которая могла решить ее участь, могла взять отсюда, увезти с собой, заставить покинуть наконец-то обретенную мать и чудесный дом, ставший ее домом. При каждом появлении мадам Бержэ девочка бледнела. Однако Эли знала, что Сесиль вела разговоры с инспекторшей о том, чтобы ее удочерить. Девочку она тогда отсылала в сад или в детскую готовить уроки, и, если Сесиль заходила к ней, Эли шепотом спрашивала: «Она еще не уехала?» - так же, как это делал маленький Пьер.

Сесиль успокаивала ее, целовала, польщенная тем, что девочка так боится Элианы Бержэ, которая может их разлучить.

На этот раз ее отослала сама мадам Бержэ.

- Элизабетта, пойди ненадолго к себе, займись чем-нибудь,- сказала она, - мне нужно поговорить с твоей мамой.

- Иди, родная моя, - добавила Сесиль. - Дойди до фермы и скажи Мари-Луизе, чтобы она с Анеттой подоила коров: я не смогу сегодня прийти. Но только будь вежливой. Я не хочу, чтобы Мари-Луиза имела основания на тебя жаловаться. А когда вернешься, покажешь мадам Бержэ куклу, которую дядя Жан привез тебе из Парижа.

- Мне всегда приходится особо настаивать, чтобы она была вежливой, - пояснила Сесиль, оставшись вдвоем с Элианой Бержэ. Стоя у окна, они смотрели на удалявшуюся девочку, которая махала им рукой.- Иногда она бывает очень дерзка…

- Как в первое время и все наши дети, когда им улыбнется счастье. Вы же понимаете, что ее кормилица в своей деревушке не могла научить ее вежливости. Старуха в этом деле была не очень-то сведуща.

- Вы платите такие гроши семьям, которые берут на воспитание ваших питомцев, что, наверно, находится мало охотников. Вспоминаю эту ферму, куда я с тетей ездила за девочкой. Там было так бедно и неопрятно!

- Возможно. Мы, конечно, платим слишком мало, нужно было бы удвоить назначенные для этого суммы. А детям все же совсем не плохо живется у крестьян, - они относятся к ним, как к своим. У нас больше предложений, чем детей, которых нужно разместить.

- Это указывает, насколько велика нужда у наших крестьян, - заметила Сесиль. - Такая смехотворная сумма имеет для них значение, потому что это наличные деньги. Крестьяне относятся к своим питомцам, как к собственным детям, я это знаю. Но они их плохо кормят, потому что сами плохо едят. В результате вам приходится отправлять ваших ребят в санатории и платить за них очень дорого. Деньги, которые расходуются на детей, когда они больны, было бы гораздо разумнее употребить на уход и питание, когда они здоровы. Да садитесь же, пожалуйста, - добавила Сесиль, закрывая окно, - вы хотели мне что-то сказать.

Элиана Бержэ тяжело опустилась на стул, словно несла на себе большой груз; она положила толстый кожаный портфель на стол и спросила:

- Ну, что вы скажете относительно Элизабетты? Улучшился ли ее характер? Вы жаловались мне, что вам с ней приходится трудно.

- Да, воспитывать ее подчас дело нелегкое, - призналась Сесиль, - но иногда она бывает таким славным ребенком, ну, я и воспряну духом и надеюсь, что с помощью моей тети, мадам Виньоль, которую Эли очень любит, я сделаю из нее искреннюю и хорошо воспитанную девочку. Она умна и многое понимает.

- Слишком многое.

- Да, вы правы… В первое время я часто ее спрашивала: «Когда же тебе будет семь лет? Ты говоришь, как будто тебе тридцать». Теперь ей девять, она молодеет,- с улыбкой сказала Сесиль и сама стала совсем молоденькой.

- Ее все еще интересуют только разговоры взрослых?

- Она охотно играет с детьми, особенно с маленькими, но предпочитает общество взрослых.

- Все еще так же лжет?

- Нет, теперь меньше; надеюсь, что она исправится. Впрочем, все, или почти все, дети лгут, чтобы оправдаться, особенно дети без отца и матери.

- Вы все еще хотите ее удочерить?

- Да, думаю… Несмотря на ее недостатки, я очень к ней привязалась.

- Не очень-то привязывайтесь к ней…

Сесиль с удивлением посмотрела на Элиану Бержэ, которая продолжала:

- … Вот если бы я от вас услышала, что вы отказываетесь от нее, что не можете к ней привязаться, тогда было бы другое дело, тогда я могла бы промолчать, теперь же приходится сообщить вам то, что я узнала.