Каин: антигерой или герой нашего времени? - [21]
А вот предложение Ивана его заинтересовало, хотя братки, особенно Зуб и его дружок Одноух, засомневались.
— Купчина уже обжегся, так что в другой раз его с кондачка не взять, да и не известно, какие затворы и решетки поставлены в окнах его кладовых.
— А я так, братки, смекаю, — говорил Каин. — Не ждет воров Филатьев. У него того и в мыслях нет, тем более, после такой шумихи, что подняли Тайная канцелярия и Стукалов монастырь. Теперь о запорах. Есть задумка. Куплю курицу и запущу ее во двор соседа, в коем проживает генерал Татищев.
Братки, за исключением Камчатки, рассмеялись:
— Тебя что, Каин, после абшита гирькой по темечку тюкнули. Кой прок курицу во двор генерала запускать?
— Ты, Зуб, фомкой[53] легко управляешься, а вот черепок твой не мозгами, а пауками набит.
— Но-но! — окрысился Зуб. — По хайлу[54] захотел?
— Цыть! — прикрикнул Камчатка. — Продолжай, Каин.
— Кладовые Филатьева выходят в огород Татищева, забора в этом месте между ними нет. Я буду ловить курицу, и высматривать окна кладовых. Затем надо обдумать, чем сподручней решетки окна взломать. Вот тут, надеюсь, и твоя помощь, Зуб, сгодится.
Братки больше не смеялись. Теперь последнее слово за Камчаткой.
— Побегай за курицей, Каин, а там посмотрим.
— А дворник Татищева тебя не узнает? — спросил Зуб.
— Глупый вопрос, Васька. Неужели бы я полез к знакомому дворнику?
Каин вновь пришел к Камчатке на другой день. Дотошно выслушав рассказ Ивана, вожак утвердительно кивнул головой и произнес:
— Оконный затвор и железная решетка не станут нам помехой.
— Бревнышко придется прихватить.
— Прихватим. Ночью собираемся под Каменным мостом[55].
Именно здесь в глухую ночь и собрались шестеро братков Камчатки. Еще раз, коротко обсудив будущее ограбление, осторожно, темными закоулками, минуя сторожевые будки, двинулись к усадьбе Татищева. Забор был высоким, но это Каина не смутило.
— Пока носился за курицей, усмотрел одну доску, которую легко отодвинуть топориком, — шепнул он.
Пошли вдоль забора, ближе ко двору Филатьева.
— Где-то здесь, — остановился Иван и принялся щупать каждую доску. — Есть. Отжимай, Зуб, да не с рывка, а помалу, дабы скрипа не было.
Широкая дубовая доска подалась без особых усилий. Отверстие оказалось в десяти саженях от каменных кладовых Филатьева.
Одному из братков Каин приказал как можно ближе подойти на цыпочках к дому Татищева и чутко стоять на стреме. Остальные подошли к окну. С крепким железным затвором окна возились минуть десять, а когда его отломали, Каин просунул бревнышко в железную решетку и что есть сил принялся ее отгибать. Ни с места!
— Давай вдвоем, Камчатка.
У вожака сила медвежья. Две-три минуты — и решетка была отогнута.
— Теперь взломать сундуки. Зуб и Одноух со мной, остальные — принимать узлы.
Удивительно, но все команды Каина выполнялись беспрекословно. Даже Камчаткой. Во-первых, усадьба Филатьева — бывшая «епархия» Ивана, а во-вторых, Камчатка давно уже почувствовал, что этот коренастый парень с твердым голосом и властными глазами довольно хитер и умен, и что в нем уже сейчас видны задатки вожака, к которым у него почему-то не было ревности, ибо за последние шесть лет он, сорокалетний главарь, стал уставать от постоянного, каждодневного напряжения — быть всегда начеку, что приводило его, порой, к раздражительности и подспудной мысли передать вожжи более молодому гопнику.
Взломав сундуки и набив узлы деньгами, золотой и серебряной посудой и другими дорогостоящими вещами, спустили добычу вниз и сами вылезли.
Удачной оказалась ночь. Благополучно выбрались со двора Татищева и заспешили к Зарядью, на одну из тайных воровских квартир, где решили спрятать добычу. Узлы были настолько тяжелы, что бегом бежать не получалось, а тут еще Зубу показалось, что кто-то учащенно застучал в колотушку.
— Погоня, братцы! Поспешай!
Известно: паника губит армии. Поспешили, было, но куда там: узлы тянули до земли. Выбрались в другой переулок, а в нем огромная лужа выше колен через всю дорогу.
— Стоять, братки. Не дойти нам до хазы. Кидай узлы в лужу!
— Да ты что, Каин, с ума спятил? — воскликнул Зуб. — Да тут добра на десятки тыщь рублев! И не подумаю!
Иван первым метнул узел в лужу, а затем повернулся к Камчатке.
— Лужа все узлы поглотит. Скоро мы за ними вернемся в экипаже.
— Да где ты ночью экипаж найдешь, Каин?
— Есть мыслишка. Найдем!
Веские, решительные слова Ивана убедили Камчатку.
— Кидай узлы, братва!
Каин осмотрелся и увидел невдалеке богатые хоромы.
— Кто в них живет?
— Граф Одинцов, — сказал Камчатка.
— Подойдет. Пойдем, братки, к задним воротам и достучимся до привратника.
Братки посмотрели на Камчатку, а тот, словно загипнотизированный словами Ивана, приказал:
— Идем за Каином.
Достучались. Из оконца привратной калитки донесся сонный, хриплый голос:
— Кого Бог несет?
— Караульный из будки, — отвечал Каин. — У вашего двора лежит мертвый человек. Надо проверить — не из ваших ли кто?
— Да Господь милосердный! Быть того не может. Наши, кажись, все дома почивают.
— Проверь!
Сторож вышел из ворот и тотчас увидел перед собой острый нож.
— Помилуйте, люди добрые, не убивайте!
— Не ори, дурень, — негромко произнес Каин. — Коль поможешь, живой останешься.
Замыслов Валерий — известный писатель, автор исторических романов. В первой книге "Иван Болотников" рассказывается о юности героя, его бегстве на Дон, борьбе с татарами и походе на Волгу. На фоне исторически достоверной картины жизни на Руси показано формирование Ивана Болотникова как будущего предводителя крестьянской войны (1606–1607 гг.).
Валерий Замыслов. Один из ведущих исторических романистов России. Автор 20 романов и повестей: «Иван Болотников» (в трех томах), «Святая Русь» (трехтомное собрание сочинений из романов: «Князь Василько», «Княгиня Мария», «Полководец Дмитрий»), «Горький хлеб», однотомника «Грешные праведники» (из романов «Набат над Москвой», «И шли они из Ростова Великого»), повести «На дыбу и плаху», «Алена Арзамасская», «Дикое Поле», «Белая роща», «Земной поклон», «Семен Буденный», «Поклонись хлебному полю», «Ярослав Мудрый», «Великая грешница».Новая историко-патриотическая дилогия повествует об одном из самых выдающихся патриотов Земли Русской, национальной гордости России — Иване Сусанине.
Эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.
В романе «Горький хлеб» В. Замыслов рассказывает о юности Ивана Болотникова.Автор убедительно показывает, как условия подневольной жизни выковывали характер крестьянского вождя, которому в будущем суждено было потрясти самые устои феодально‑крепостнического государства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Валерия Замыслова «Ярослав Мудрый» состоит из двух томов: «Русь языческая» и «Великий князь». Книга написана в художественном стиле, что позволяет легче и быстрей запомнить исторические факты жизни людей Древней Руси. В своей книге В. Замыслов всесторонне отображает жизнь и деятельность Ярослава Мудрого и его окружения. Первый том называется «Русь языческая», он начинается с детства Ярослава, рассказывает о предках его: прабабке Ольге, деде Святославе, отце Владимире, матери Рогнеде. Валерий Замыслов подробно рассказывает о времени княжения Ярослава в Ростове, об укреплении города.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.