Кафе маленьких чудес - [35]

Завершив обед чашечкой крепкого и сладкого эспрессо с печенинкой амаретти, она расплатилась и еще раз взглянула на развешанные перед окном желтоватые светильники. Официант рассказал ей, что светильники Фортуни сделаны по старинным образцам тканей знаменитого художника Мариано Фортуни, жившего когда-то в Венеции. Он сказал, что в музей Фортуни, хотя тот и находится недалеко от площади Сан-Марко, редко заглядывают туристы, но он стоит того, чтобы его посетить. Нелли мысленно взяла это себе на заметку: «Сходить в музей Фортуни», а затем спросила:

– А эти светильники? Их можно сейчас где-то купить?

– Si, claro![82] К сожалению, они стоят весьма дорого. Не сравнить с обычными сувенирами.

Посмеиваясь, официант назвал Нелли один из трех магазинов, торгующих изделиями Фортуни. Он находился в районе Сан-Марко на Понте-дель-Лово. Нужно просто пройти через мост Риальто в сторону Сан-Марко, держась правой стороны, заблудиться невозможно.

Так случилось, что час спустя Нелли снова стояла на мосту Риальто, через который уже переходила во время своей утренней прогулки по Сан-Марко. Как и в первый раз, она остановилась на середине моста, и, подставив лицо солнечным лучам, положила сумочку перед собой на парапет, заглядевшись на Гранд-канал, который вдалеке сливался с небом.

Сильвио Тодди ничего не преувеличил – Венеция действительно была чем-то единственным в своем роде и до сих пор такой оставалась. Нелли упивалась золотыми потоками света, которые заливали все вокруг в этот послеполуденный час. Размечтавшись, она спрашивала себя, не стояла ли когда-то вот так же на мосту ее бабушка Клэр, наслаждаясь тем же грандиозным видом канала.

Она перегнулась через парапет, заглядевшись на гондолу, наполненную пассажирами, которая медленно приближалась к мосту.

Ничто не предвещало того, что через минуту произойдет маленькая авария, которая – как это иногда бывает – в конце концов обернется самым счастливым событием в ее жизни.

Но ни о чем таком Нелли пока что не догадывалась. Возможно, красное вино заставило ее немного забыть привычную осторожность, а возможно, все неудачно сложилось само собой, но только вышло так, что Нелли еще больше перегнулась через парапет, чтобы лучше разглядеть гондолу с довольными, улыбающимися японцами и во весь голос распевающим гондольером, как вдруг сзади кто-то, торопясь пройти рядом с ней, на ходу нечаянно ее задел. Толчок в спину, удивленный возглас, и вот уже красная сумочка, только что стоявшая перед ней на парапете, камнем ухнула вниз и, не замеченная ни гондольером, ни кем-нибудь из пассажиров, приземлилась – нет, не на дно канала, а на корму гондолы. Не замечая, что повторяет любимое восклицание героини только что прочитанного романа Тодди, Нелли невольно открыла рот и от ужаса воскликнула «О!». За этим «О!» после первого испуга через секунду последовало более пространное «О нет!».

– Ah… non! Mon sac à main, mon sac à main![83] – закричала Нелли, совершенно некстати перейдя на французский язык, потому что у нее в этот момент выпало из памяти итальянское слово. Она взволнованно замахала руками, повторяя: «Ау! Послушайте! Моя сумочка! Моя сумочка упала!»

Группа японцев, сидевших внизу в гондоле, дружно задрала головы, и все, глядя наверх, закивали и радостно замахали руками, растроганные этим знаком европейского дружелюбия и гостеприимства. Какое-то длинноволосое японское дитя с брекетами на длинных зубах достало даже свой смартфон, чтобы запечатлеть на снимке эту славную женщину там наверху, которая так усердно махала руками и что-то кричала на своем языке, не жалея усилий на то, чтобы выразить свое доброе отношение к путешественникам.

И вот под пение гондольера, который, не отвлекаясь на посторонние впечатления, невозмутимо продолжал распевать «O sole mio», не забывая при этом элегантно работать веслом, гондола скрылась под мостом Риальто.

В каком-нибудь кинофильме Нелли сочла бы это происшествие ужасно смешным – ведь именно такие сцены важны для хорошей комедии, – но, к сожалению, как известно, веселым бывает только искусство. А жизнь – сурова, порой даже чересчур.

После того как гондола с сумочкой скрылась из поля зрения ее растерянной владелицы, та осталась на мосту в оцепенении, точно каменная статуя.

В голове у Нелли крутились те же мысли, какие всегда приходят людям в подобных случаях. Она подумала: «Этого не может быть!» Подумала: «Это происходит не со мной!» Подумала: «Не может быть, что это моя сумочка упала в гондолу!»

Освоившись с мыслью, что несчастье, случившееся на мосту Риальто, было не фата-морганой, привидевшейся в кошмарном сне, очнувшись от которого ты понимаешь, что ничего такого на самом деле не было, она выругалась таким французским словом, которого никогда бы не произнесла в других обстоятельствах, но которое очень точно описывало положение дел.

Ведь потерю сумочки можно было бы спокойно пережить, даже если она, как в этом случае, стоила очень дорого. Самое трагическое заключалось в том, что, собираясь сегодня выйти в город, Нелли тщетно осматривала квартиру в поисках tesoro, то есть сейфа, чтобы спрятать ценные вещи, которые не обязательно было брать с собой, уходя на экскурсию по незнакомому городу.