Кафе маленьких чудес - [33]

Восторженно оглядываясь по сторонам – и на этот раз вооружившись одной только красной сумочкой, которую она крепко держала, а то мало ли что может быть, – Нелли бродила по узким улочкам Сан-Поло, в конце которых всегда проглядывал клочок неба, а внизу блестела зеленоватая гладь какого-нибудь небольшого канала, сеть которых пронизывала весь город. Нелли останавливалась на маленьких мостиках, провожая глазами какую-нибудь гондолу, которая скользила по воде между живописными фасадами зданий. И через час Нелли с радостью признала Венецию самым медленным городом Европы. С чувством удовлетворения она вслушивалась в эхо своих шагов, которые – в полном согласии с дромологическим учением! – сопровождались гулким эхом под сводами очередного соттопортего[68], под которым она как раз неторопливо проходила, а отсутствующее гудение автомобилей звучало в ее ушах небесной музыкой. Она была в таком восторге, что даже забыла про Даниэля Бошана и свою несчастную любовь. Бредя наугад, Нелли пересекла площадь Сан-Рокко с большим зданием Скуолы, где находятся картины Тинторетто, которые она посмотрит в следующий раз, и наконец вышла на Гранд-канал, который отсвечивал серебряным блеском в лучах утреннего солнца.

Здесь она обнаружила трагетто, особого рода гондолу, на которой можно было переправиться на другой берег. Она вручила гондольеру мелочь в оплату и ступила в шаткую черную лодку, на которой пассажиры обыкновенно просто стоят. «Недолго и перевернуться!» – подумала Нелли, но гондольер в соломенной шляпе и свитере крупной вязки так дружелюбно ей улыбнулся, что она решила не показывать виду и оставить свои сомнения при себе. Через несколько минут она высадилась и вскоре оказалась на широкой площади Санто-Стефано. Перед тем как продолжить путь, Нелли выпила на углу оранжины.

Так как Нелли то и дело поддавалась искушению заглянуть в какой-нибудь дворик или переулочек или полюбоваться на витрины, то потребовалось еще некоторое время, прежде чем она оказалась там, куда неизбежно попадает всякий, бродя по Венеции, – на площади Сан-Марко. Колокола Кампанилы[69] зазвонили полдень, когда Нелли вышла из-под аркады и зачарованно замерла. Перед ней, как громадная гостиная, расстилалась площадь Сан-Марко. Внушительные многоэтажные здания прокураций с их высокими окнами, увенчанными округлыми арками, с трех сторон окружали площадь, в конце ее высилась великолепная базилика Святого Марка с круглым куполом и остроконечными башенками. Над главным порталом собора сверкал золотом символ Святого Марка – крылатый лев.

Нелли перешла через площадь, на которой, в отличие от других площадей Венеции, даже в это время года было много народа. В небольшом магазинчике торговали плоскими гондольерскими соломенными шляпами, зонтиками из белого и черного кружева и аляповатыми картинами, изображающими Дворец дожей, мост Вздохов или базилику; какой-то темноволосый человек то и дело запускал в воздух синие ракеты; желающие, очевидно, могли их у него приобрести. В середине площади можно было наблюдать удивительный симбиоз туристов и голубей. Голуби стремились получить корм из рук туристов, а туристы стремились сфотографироваться с голубем в руке. Нелли с улыбкой наблюдала за пожилой американкой, стоявшей с вытянутыми руками, на которых уселось уже несколько голубей. Она стояла, словно огородное пугало в меховой шубке, с гордостью позируя мужу, который щелкал фотоаппаратом и, перед тем как нажать на кнопку, громко говорил ей: «А ну-ка – чи-и-из!»

Стулья перед кафе «Флориан» и кафе «Квадри», на которых в теплую погоду отдыхали посетители, сейчас, правда, были убраны, а эстрады для маленьких оркестров, которые по обе стороны площади услаждали слух гуляющих классической музыкой, разобраны, и если вы хотели выпить кофе или насладиться бокалом просекко, вам нужно было зайти в помещение. Нелли завистливым взглядом посмотрела в окно знаменитого кафе «Флориан», за которым несколько посетителей, расположившись в уютных, отделанных деревянными панелями нишах, попивали горячий шоколад. Цены там были заоблачные, но зато ты сидел на площади Сан-Марко, в «красивейшем парадном зале Европы», как сказал когда-то Наполеон.

Нелли пошла дальше и полюбовалась на Торре-делл’Оролоджо[70] с круглыми астрономическими часами, голубой циферблат которых усыпан золотыми звездами, и с двумя бронзовыми маврами, которые навсегда поставлены на башне рядом с колоколом, чтобы отбивать на нем каждый час.

Но больше всего Нелли понравилась Кампанила, высокая башня из красноватого камня, возвышавшаяся над всеми другими зданиями и ставшая символом Венеции. Нелли посмотрела вверх и, подобно многим туристам, которые пробовали это до нее, тщетно пыталась вместить колокольню на экран своей маленькой камеры.

Она сделала шаг назад, еще шаг и еще один… Врезалась спиной в группу туристов, потеряла равновесие и схватилась за чью-то руку.

Рука, как оказалось, принадлежала до неприличия красивому венецианцу, который исполнял роль экскурсовода в группе итальянских туристов.

– Опля! – воскликнул он, когда в его объятиях неожиданно очутилась падающая незнакомка, но проявил должное присутствие духа, чтобы подхватить ее, не дав приземлиться на мостовой, как ее красная сумочка.