Кабы не радуга - [13]

откуда родом какие планы на ближайшие века два три

слушай не бойся что не доживешь не дожуешь

корку отмеренной жизни ядрена вошь

не увидишь пламя бегущее по лесам по бескрайней степи

не узнаешь что зверь не усидел сорвался с цепи

"вот сказали умер и мощной рукой вознесен…"

вот сказали умер и мощной рукой вознесен

на высоты теперь поди докажи ему что ты не масон

не агент мосада ответ затихающий стон

летит бородатый старик с разинутым ртом

руки раскинул ноги на ширину не важно что будет потом

лучше так чем в глубине кротом на земле скотом

вот господь говорит я вселенную в кулаке держу

ты от страха дрожишь а я от гнева дрожу

за три вины погублю и за четыре не пощажу

вот господь сожмет тебя в ком и бросит тебя далеко

в чужую землю где в черном хором поют сулико

где русский танк грузинскому танку брат где не дышать

легко

где ущелье поток мелеет гремя испаряясь меж валунов

где на самом краю держит спасает ангел детей-шалунов

где разрушенный храм напоминает что мир не нов

раскинув руки раскрыв объятья летит бородатый старик

с кем-то спорит так тараторит сбиваясь на крик

цитирует молитвослов писание сказание патерик

поет акафист канон псалом видит напрягшегося вола

влекущего плуг оратая сеятеля и дела

совершенные ими слышит многоголосие колокола

канонаду возгласы бранные растопыренные пальцы рук

поднятых к небу взмах порождает звук

горестней чем безмолвие осуждения продолжительней

вечных мук

все равно хребет мертвеца или кавказский хребет

все равно облака сахарная вата вязкий шербет

масоны сгорбясь над книжкой твердят свою алеф бет

все равно святая земля или где православный брат

бьет православного брата из установки град

грудь бойца широка поместится много наград

господь говорит раз уж умер лети воспаряя ввысь

раскинув ладони лети на колени не становись

не на что опереться не хочешь молиться так не молись

вот говорит восхищу тебя сожму тебя в ком

а снизу глядят на тебя грозят тебе кулаком

и праведность белизна растекается молоком

"Небо – каменная защита от огненных стрел…"

Небо – каменная защита от огненных стрел.

Барельефы звезд и ангелов рассматривай, изучай

хоть целую прошлую вечность, пока не сгорел.

Тикают ходики, плачет малыш, остывает чай.

Рассохлась скамейка, в ожидании замер двор:

кто выйдет из дома постоять на крыльце,

трубочкой подымить, направляя взор

к тверди, напоминающей о незримом Отце?

На весах Зодиака катаются Близнецы,

рядом плавают Рыбы, набычась, глядит Телец,

щиплет облачко Овен, но Бог годится в отцы

всем, даже если он отчим, а не отец.

Даже если мы нарушаем на каждом шагу

первоначальный замысел вроде Барух а-Шем,

даже если мысль бежит от Него, на бегу

ее остановит. Не даст отдышаться. Да и зачем?

"Темнеет. Земля отдает накопленный жар…"

Темнеет. Земля отдает накопленный жар.

В городе ничего, кроме порушенных стен.

По лиловому небу летит полосатый шар,

в корзине стоит силиконовый манекен.

Жизнь – форма существования синтетических тел.

Военная форма тем лучше, чем пуговицы блестят.

Строй противника краше тем, чем он поредел.

Вдовы прекрасны, поскольку в черном – грустят.

Боится Петр – завтра Полтавский бой.

Над верхней губой дергается короткий ус.

Гетман целует флаг желтый и голубой,

Карл кричит с колокольни: "Сдавайся, рус!"

Москвой на французской ладони любуется Бонапарт,

слушает пение птиц, вспоминает Аустерлиц.

Перед обритым школьником стопка контурных карт.

Найди двести сорок отличий в очертаньях границ.

Из трех сражений, лежащих на одной прямой,

одно находится между двумя. Хорош военный парад!

Трепещут-пестрят знамена с золотой бахромой.

Пушки палят, шарик летит, птички парят.

"У покойного дядюшки Хо в племянниках весь Вьетнам…"

У покойного дядюшки Хо в племянниках весь Вьетнам.

Всех узнает в лицо. Всех знает по именам.

Всех вьетнамцев любит высушенный дядюшка Хо Ши Мин,

как нас любит Господь – во веки веков. Аминь.

Конические шляпы движутся на фоне полей.

Общий труд объединяет, как бумагу конторский клей.

Север с Югом спаяны прочно. Не умеешь жить – не берись.

Отслужил в войсках – можешь дальше выращивать рис.

Белый, пропаренный, по сто грамм в бумажный пакет,

отправленный в СССР для оплаты танков, ракет,

автоматов и самолетов и инструкторов к ним.

Все дороги ведут в Ханой, а не в какой-то Рим.

Еще говорят о вьетнамцах, что у местных самцов

гениталии маленькие и голос как у скопцов,

борода почти не растет – десятка два

волосков с подбородка свисает, отчего голова

напоминает редиску с тоненьким корешком.

Портфелей там не бывает, каждый ходит с мешком.

Встречаются велосипеды. Но чаще идут пешком.

На приветствие отвечают резким коротким смешком.

Также известно, что под нашей землей они

в подвалах и полуподвалах проводят ночи и дни,

шьют полезные вещи для наших детей и внучат,

почти ничего не едят – на машинках строчат.

Их завозят в контейнерах без прошлого, без паспортов,

всюду у них ходы подземные, как у кротов.

Пойдешь в русский лес по грибы, а у грибов теперь

шляпки желтые из соломы, конические; не хошь – не верь.

Все это лысый полковник-отставник рассказывал нам.

Он лучше знает. Он воевал за Вьетнам.

"Чем больше веришь, тем меньше видишь, и ладно…"

Чем больше веришь, тем меньше видишь, и ладно,

довольно с тебя двух комнаток и прихожей,