Кабинка на побережье - [13]

Источник Нокс: рассказал Джон Келли, Кураклер (предположительно), графство Клэр.

Исчезновение Кондлы Прекрасного, сына Конда Ста Битв

Почему прозван Арт Одиноким? Не трудно сказать.

Однажды Кондла Красный, сын Конда Ста Битв, был вместе с отцом в Верхнем Уснехе, когда увидел он женщину в невиданной одежде, приближавшуюся к нему.

— О женщина, откуда пришла ты? — спросил он.

— Я пришла, — отвечала женщина, — из страны живых, из страны, где нет ни смерти, ни невзгод. Там у нас длится беспрерывный пир, которого не надо готовить, — счастливая жизнь вместе, без распрей. В большом сиде обитаем мы,[24] и потому племенем сидов зовёмся мы.

— С кем говоришь ты, мальчик? — спросил Конд сына, ибо никто не видел женщины, кроме одного Кондлы.

Отвечая за него, запела женщина:

— Он ведёт беседу с юной женщиной,

Прекрасной, из благородного племени,

Которой не коснутся ни дряхлость, ни смерть.

Я полюбила Кондлу Красного

И зову его на Равнину Блаженства,

Где царит король победоносный, —

В страну, где нет ни жалоб, ни страданья

С той поры, как он в ней царствует.

И она продолжала, обращаясь к Кондле:

— Пойдём со мной, о Кондла с украшенной шеей,[25]

О Кондла Красный, алый, как пламя!

Золотой венец покроет твой пурпурный лик,

Чтоб почтить твой царственный облик.

Пожелай лишь — и никогда не увянут

Ни юность, ни красота твоих черт,

Пленительных до скончания века.

Тогда Конд обратился к друиду своему, по имени Коран, за помощью, ибо все слышали слова женщины, самой же её не видел никто:

— Прошу тебя, о Коран, помоги мне!

Ты владеешь могучими песнями,

Владеешь могучей тайной мудростью.

На меня напала сила некая,

Большая, чем разум мой и власть моя.

Никогда ещё не являлся мне враг такой,

С той поры как принял я власть королевскую.

Ныне борюсь я с образом невидимым,

Он одолевает меня чарами,

Хочет похитить сына моего,

Песнями женскими волшебными

Вырвать его из царственных рук моих.

И друид спел такое сильное заклятие, что не слышен для всех стал голос женщины и сам Кондла перестал видеть её. Но прежде чем удалиться от песен друида, женщина дала Кондле яблоко. И целый месяц Кондла не ел и не пил ничего, ибо ничто не казалось ему вкусным с той поры, как он отведал этого яблока. Но, сколько ни съедал он его, оно не уменьшалось и оставалось цельным. Тоска охватила Кондлу по женщине, которую он один раз увидел.

Однажды, по прошествии месяца, был он вместе с отцом своим в Maг-Архоммине, когда вновь увидел он ту же женщину, приближавшуюся к нему. Она запела ему:

— На высоком месте сидишь ты, Кондла,

Среди смертных, среди всего тленного,

Ожидая смерти — ужаса великого.

Вечно живущие зовут тебя!

Ты герой в глазах людей Тетраха,[26]

Каждый день на тебя взирающих,

Когда ты бываешь в собрании

Твоих родных, близких и милых тебе.

Как только заслышал Конд голос женщины, сказал он людям своим:

— Позовите друида ко мне. Вижу я, сегодня заговорил вновь язык её.

Тогда женщина запела:

— О Конд Ста Битв,

Не милы больше друиды,

Настал конец силе их.

.  .  .  .  .  .  .  .  .  .

Дивился Конд тому, что ни на какие речи не отзывался Кондла, лишь одно повторяя: «Вот пришла эта женщина!»

— Разумеешь ли ты, о Кондла, то, что говорит женщина? — спросил Конд.

Отвечал Кондла:

— Говорит она то, что легко бы сделать мне, если бы не любовь моя к близким моим. Тоска по этой женщине охватила меня.

В ответ ему запела женщина:

— Давно влечёт тебя сладкое желание,

Со мной за волну унестись ты хочешь.

Если войдёшь в мою стеклянную ладью,

Мы достигнем царства Победоносного.

Есть иная страна, далёкая,

Мила она тому, кто отыщет её.

Хоть, вижу я, садится уж солнце,

Мы её, далёкой, достигнем до ночи.

Радость вселяет земля эта

В сердце всякого, кто гуляет в ней,

Не найдёшь ты там иных жителей,

Кроме одних женщин и девушек.

Едва девушка кончила речь свою, как Кондла, покинув своих, прыгнул в стеклянную ладью. И вскоре люди могли лишь едва-едва различить её в такой дали, насколько хватало их зрения. Так-то уплыл Кондла с девушкой за море, и никто с тех пор больше не видел их и не узнал, что с ними сталось.

В то время как все оставшиеся были погружены в раздумье, к ним подошёл Арт.

— Теперь Арт стал одиноким, — сказал Конд. — Поистине нет больше у него брата.

— Истинное слово молвил ты, — сказал Коран. — Так и будут отныне звать его: Арт Одинокий.

И осталось за ним это имя.

* * *

С излюбленным в ирландской поэзии мотивом плавания смертного в «Страну блаженства» (см. «Плавание Брана») в этой саге соединился столь же распространённый у кельтов мотив любви феи-сиды к смертному. При этом произошло характерное для сказочной фантазии смешение: обиталище фей — волшебные холмы Ирландии («сиды») и в то же время — заморская Страна юности. Более подробно последняя изображена в «Плавании Брана». Однако данная сага содержит два важных добавочных образа: 1) стеклянную ладью (стекло часто связано с образом «того света»; потусторонний волшебный остров в легендах о короле Артуре зовётся «Стеклянным островом») и 2) чудесное яблоко, соответствующее серебряной ветви в «Плавании Брана». (Остров Авалон, куда фея Моргана уносит для исцеления и блаженной жизни тяжко раненного короля Артура, означает «Остров яблок»; вспоминаются также яблоки чудесного сада Гесперид на краю земли.)