Кабельщик - [10]

– Да я вот решил заехать и заодно снег почистил у тебя, – ответил Андрей, пристраивая лопату у стены.

– Зачем ты это, – запричитала тетя Надя. – Брось! Я, как он подтает, сама сделаю.

– Да ну, мне не сложно, – улыбнулся Андрей и легко обнял старушку. – Пошли лучше внутрь, а то ты в одном платье вышла.

Они зашли в крохотную прихожую с низким потолком. Андрей разулся, несмотря на протесты тети Нади. Он знал, что старушка всегда моет полы, так уж ее приучили. Тетя Надя засуетилась по кухне, но Андрей забрал у нее чайник с заварником и сделал все сам. Тетя Надя со вздохом опустилась на табурет.

– Возьми там в холодильнике у меня холодец стоит. И вот еще помидорки есть, – старушка снова соскочила, вытянула из кухонного ящика банку маринованных помидоров и начала протирать крышку полотенцем.

– Да брось, теть Надь. Ты сиди. Я все сам, – Андрей открыл холодильник и вытянул кастрюлю, забитую чесночным холодцом. Сколько он не старался, так и не смог понять, откуда у этой старой женщины столько сил. Тетя Надя жила совершенно одна, но когда бы он к ней не зашел, холодильник был всегда полон еды. Пока Андрей ставил кастрюлю на стол, старушка уже пыталась поддеть ножом для консервов крышку банки с помидорами.

– Тетя Надя, ну что ты в самом деле, – Андрей забрал у нее нож, и она снова неохотно опустилась на табурет. – Я на самом деле не просто так приехал, – начал Андрей, открывая помидоры. – Хотел проведать, конечно, не сломалось ли чего у тебя. А то в понедельник снегопад сильный был. Сейчас только с работы смог выбраться.

– Андрюша, у меня все хорошо. Ты за меня не переживай. Расскажи, Валерка как?

– Хорошо, – Андрей не часто мог сказать это не солгав. – Работу нашел. Сторожем. Я за ним приглядываю, ты не переживай.

– Ох, приглядывай, Андрюша. Он мне снился давеча. Так сердце за него болит.

– Ну чего ты, все хорошо, – Андрей погладил старушку по руке.

– А Таня как? Не похудела?

– Нет, – улыбнулся Андрей, вилкой вылавливая помидоры и выкладывая их на тарелку. Тетя Надя спрашивала у него это всякий раз, как он приезжал.

– Ругаетесь с ней?

– Нет, – Андрей отрезал себе кусок хлеба и уложил на него ломтик холодца. – Все что было, то прошло. Нам с ней и ругаться то не о чем.

– Ой… – вздохнула тетя Надя, разглаживая на коленях полотенце.

Андрей, жуя свой бутерброд, улыбнулся ей. Кусочек холодца упал с хлеба на стол, и тетя Надя протянула ему полотенце.

– На, Андрюша.

– Спасибо, теть Надь.

Андрей ел, а старушка рассказывала ему про то, как к ней иногда заходит соседка. Про планы на лето и весну, когда она начнет сажать арахис и помидоры. Он старался слушать и даже что-то отвечать, но настоящие его мысли были уже далеко в прошлом. Там, где в доме через дорогу они жили вместе с Таней и Сережкой.

– Андрюша, чем ты себя изводишь? – вдруг спросила тетя Надя.

Андрей налил себе еще чая, но отставил кружку в сторону.

– Мне последнее время Сережка с Сашей снятся, – сказал он тихо.

– Хорошие сны или плохие?

– Не хорошие и не плохие. Иногда я на Сережку со стороны смотрю, а подойти не могу. Вчера тоже такой сон приснился. Только стоял он по колено в сугробе. Я ему кричать пытался, но голос был такой слабый, будто мне горло сдавили. Все что я хочу в этих снах, это увидеть его лицо, его взгляд. Но в то же время для меня это и самое страшное. Больше всего на свете боюсь увидеть в нем разочарование, понимаешь? Осуждение.

Тетя Надя покачала головой.

– Не хорошо, Андрюша, так себя изводить. Ты лучше ко мне заезжай почаще. Я понимаю, как тебе тяжело сюда возвращаться, но ты все равно заезжай. Я-то с этого места уже никуда не денусь. Чего мне остается?

– Мне все одна вещь в этих снах не дает покоя, – продолжал Андрей. – Я сны все запоминаю и каждую деталь помню. И желтую вязаную шапочку, и синий пуховик. Только цвет сапожек не помню. Вот хоть об стену головой бейся. Ты можешь меня сумасшедшим считать, но я должен вспомнить.

– Зачем, Андрюша?

– Вдруг я сначала их цвет забуду, потом шапочку его, курточку. А потом и вовсе лицо его из памяти сотрется. А ведь у меня даже фотографий хороших нет. Нет, не могу я так. Ты не помнишь какого цвета сапожки на нем в тот день были?

– Ой Андрюша… – вздохнула тетя Надя. – Не помню я, родной. У меня последнее время из памяти все, как ластиком, стирается. Я уже и лицо Юры бы забыла, если бы он у меня на полочке в комнате не стоял.

Андрей опустил голову и выпил чая. Здесь он ответов тоже не найдет. Когда тетя Надя вышла провожать его к калитке, он еще раз ее обнял.

– Андрюша, ты себя береги. Сны эти, что тебе снятся, они не хорошие. Ты за них не держись. Я женщина старая, но что люди говорят, слышу. Раньше все говорили о заговорах, о порчах, чертовщине всякой. Так вот враки все это было. А теперь времена такие настали, что и не скажешь, что не было всего этого. Не знаю почему, но мир меняется, Андрюша. Я только за последние два года такого наслушалась и навидалась, что волосы дыбом встают.

– И ты береги себя, теть Надь, – Андрей запер калитку и снова пошел вдоль грязных сугробов, только в сумке теперь лежали две банки соленой капусты. Он не мог не держаться за эти сны. Каждый вечер Андрей закрывал глаза, только чтобы снова их увидеть.