К вопросу об эстетике панка - [2]

Шрифт
Интервал

Егор, безусловно, говорит о себе и о той музыке, которую делает сам. И этот "внутренний" подход, "от ощущения", позволяет избежать той расчлененности понятия, которой страдает большинство исследований. Мой взгляд - "снаружи", но это сознательно, без желания проникнуть внутрь, при стремлении "попасть в струю", в интонацию, естественном для постороннего человека, который хочет понять. Не определить, но понять. К тому же, это - попытка разобраться в эстетике панка как в одном из упражнений духовной практики человечества в /чтоб круче звучало/ разрезе социума. НЕ общества, а с_о_ц_и_у_м_а как такового: любого, произвольного, возможно весьма абстрактного скопища человеческих особей, а не какой-либо общественно-экономической формации, при относительно небольшом их выборе.Если хотите - отчасти в пику приведенному выше мнению о том, что панк - результат всякого рода кап- и соц-заморочек, коих до фига и больше.

И вот еще что. Говоря о панке, мне удобнее оперировать отечественными командами. Во-первых, оттого, что они более знакомы во многих своих проявлениях - от пленок и живых концертов до интервью и нормального общения. А во-вторых, оттого, что считаю важным вынести панк за скобки конкретной страны - скажем Англии 70-х годов. Я склоняюсь к тому, чтобы рассматривать панк как ветку или сук на едином дереве саморазвивающейся культуры того, что называется человечеством. Но как жанр искусства /и не только музыкального/, не как, опять-таки, метод изображения или отражения действительности...

Думаю, уместно принципиальное сравнение по месту в едином культурном пространстве, скажем, с таким понятием как романтизм /только без рассуждений о приоритете, масштабности и социальных корнях/: романтическая музыка... романтическая литература... романтический взгляд на мир... панк-музыка... панк-литература... панк-взгляд на мир... В данном случае, моей эрудиции, увы, не хватает на то, чтобы вспомнить тот умный термин, которым эти явления можно обозвать /а может, если термин не идет, когда его зовут, его и нет вовсе? хотя - должен быть.../.Но мудрый язык все расставляет на свои места. Как известно, подобные параллели сочетаемости не могут быть случайными. Они исходят из того, что в сознании народа - стихийного творца языка, эти понятия расположены на одном уровне, семантически параллельны: эта вот параллельность и порождает параллельную сочетаемость. И пусть кто-то попробует сказать, что аппеляция к языковым реалиям - не аргумент в данном споре. Пусть он только попробует!Ух, как он будет не прав! Для тех, что не сталкивался с языком как структурой, самостоятельно, вне желания индивидуального носителя существующей и функционирующей, еще один пример, поясняющий.Можно сказать: полное ведро, полное корыто, полный таз, но нельзя сказать: полный унитаз - поскольку тут же возникает вопрос:"А заткнули ли в унитазе сливное отверстие, не забыли ли?"

И еще одна языковая параллель: панк-музыка, панк-литература, панк-взгляд на мир /см.выше/, и - советская музыка, советская литература, советский взгляд на мир... Абсолютно очевидна неувязанность таких сочетаний с языковым контекстом, что свидетельствует и о неувязанности, нелогичности самих понятий. Понятий, построенных по принципу чуть ли не территориальному. Политическому, какому угодно - но только не эстетическому. Абсурдных и, слава Богу, вызывающих сейчас смех не только у среднестатистического англичанина. И речь здесь - не только о скрещивании общественно-политических терминов с собственно эстетическими. Для наглядности позволю себе последнюю языковую игрушку, в данном случае - по принципу "от противного": если обязаны срабатывать сочетания типа "советская музыка", то должен работать и вот этот ряд: единая многонациональная общность советский народ... единая многонациональная общность романтический народ... единая многонациональная общность панковский народ...

Так вот, речь не только о вышеупомянутом скрещивании, которое, при достаточном к нему внимании, превращает, скажем, такое издание, как "Литературный энциклопедический словарь" в краткое пособие для абсурдиста-заочника... Речь, скорее, о желании разобраться в том, что стоит ЗА словами, ЗА терминами.Возможно, от одного терминологического бардака мы придем к другому, но тогда хоть будет из чего выбирать!

Итак, если рассматривать панк вне привязки к одной отдельно взятой стране и к одной конкретно взятой эпохе, если рассматривать его как один из закономерных шагов человеческого духовного опыта, тогда становится очевидным, что корни панка есть в любой национальной культуре. Впрочем, здесь у меня, кажется, причина уже пошла поперек следствия...

3.

Очередную часть я , пожалуй, начну с четверного отрицания, поскольку пора бы, наконец, добраться до сути настоящей попытки исследования. Это отрицание, если хотите, наиболее четко выражает мой взгляд на то, что есть панк как искусство, а значит - как часть жизненного проявления.

Итак: панк НЕ СОЦИАЛЕН, НЕ САТИРИЧЕН и это НЕ ПРОТЕСТ. К тому же панк НЕ СЕКСУАЛЕН.

И все попытки подойти к панку с позиций "а что вы хотите сказать своим творчеством?" в самых разных вариантах этого, так любимого нами, словосочетания не только бессмысленны, но и откровенно глупы "по рождению". Но, наверное, это въелось в нас намертво - в любом, вылившемся в искусство проявлении человеческого духа искать идею, замысел, "замечательную и чудесную суть..." Что ж, нас т_а_к учили. Нас э_т_о_м_у учили. Но вы оглянитесь на пару сотен лет назад, если мы все еще не можем дойти своей головой. Давайте возопим к авторитетам, при всей их относительности:


Еще от автора Неизвестный Автор
Галчонок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сборник рассказов о порке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саньтии Веды Перуна

Саньтии Веды Перуна (Книга Мудрости Перуна) одно из древнейших Славяно-Арийских Священных Преданий, сохраненных Жрецами-хранителями Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов.


Призраки ночи

В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.


Закат  вечности

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


mmmavro.org | День 131, Победа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Искусство феноменологии

Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.


Диалектика как высший метод познания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


О системах диалектики

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семнадцать «или» и другие эссе

Лешек Колаковский (1927-2009) философ, историк философии, занимающийся также философией культуры и религии и историей идеи. Профессор Варшавского университета, уволенный в 1968 г. и принужденный к эмиграции. Преподавал в McGill University в Монреале, в University of California в Беркли, в Йельском университете в Нью-Хевен, в Чикагском университете. С 1970 года живет и работает в Оксфорде. Является членом нескольких европейских и американских академий и лауреатом многочисленных премий (Friedenpreis des Deutschen Buchhandels, Praemium Erasmianum, Jefferson Award, премии Польского ПЕН-клуба, Prix Tocqueville). В книгу вошли его работы литературного характера: цикл эссе на библейские темы "Семнадцать "или"", эссе "О справедливости", "О терпимости" и др.


Смертию смерть поправ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Авантюра времени

«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».