К Вашим услугам, государь - [25]

Шрифт
Интервал

Объяснив ей, что Манон с дядей с тракта свернули и ни в какую. Хельветию не поехали, он вынужденно дал согласие путешествовать вместе. Эделия совсем растерялась, но о возвращении к мамочке и слышать не желала. К лучшему это выходило или к худшему — понять было трудно. С одной стороны, можно было радикально сменить легенду, перерядившись, к примеру, семейной парой едущей в святые ватиканские места вымаливать у мощей святой Лукреции отверзти ложесна… Нет лучше укрытия, чем в толпе паломников… С другой стороны, явный проигрыш в скорости и боеспособности, да еще необходимость подтирать сопли обрадовать не могли никак. А главное было — понять всю многоходовую комбинацию, вот что самое трудное. Руперт подавил вздох, вспомнив родное поместье, крестьянок попроще и побокастее, собственные погреба, охотничьи угодья… и длинно, витиевато и грязно выругался. Про себя.

24

13 июня, в течение дня

Просторный, как сарай, экипаж, в котором с комфортом расположились принцесса Манон и высокородный дюк Эллингтон, трясся совершенно не там, где предполагали стратеги и тактики дворцовых интриг. Вокруг щебетали пташки, изумрудно сияла трава и суровые хвойные растения предгорий Альп уступили место липам, каштанам и кипарисам. Карета приближалась к солнечной Италии.

На козлах рядом с кучером в ливрее сидел совершенно просветленный Карл Лотецки. Они неторопливо беседовали. Точнее, беседовал кучер, а Лотецки пребывал в состоянии, максимально приближенном к блаженству и слушал вполуха, тем более, что кучер бубнил уже давно, перемежая придворную хронику подробными бюллетенями роста цен на твердые и мягкие корма для скота, урожайность виноградников и падение нравов у современной молодежи. Жужжали шмели, что сильно резонировало с его монологом и окончательно сбивало на сон.

— Вот и говорю я, господин дохтур, дело-то сумнительное, как же без папского благословения, чтоб брат с сестрой венчались. Хоть и двоюродные они, а все ж родня. Тут какой хошь святой отец призадумается, свершать обряд или нет. А ежели сам Папа благословение даст, да еще, стало быть, какую грамотку писаную, тут уж чего… Вот и едут они, потому как венчаться-то надо, дело-то молодое, да и невеста больно завидная, можно и упустить, тогда свисти в кулак со своими имениями да вассалами бестолковыми…

«Какими вассалами», — подумал Лотецки, он-то еле слушая, думал, что кучер талдычит про какую-нибудь дочку мельника и сына местного кузнеца, а выходит, это посерьезнее дела…

— Кто чей брат-то, кто венчается с сестрой, что ты лопочешь, любезный, не возьму в толк, — пробурчал он.

— Ну как же сударь, ведь я вам всю дорогу толкую: сын благородного господина нашего дюка Эллингтона, молодой Фемистоклюс, он ведь ее высочеству принцессе Манон кузеном изволит доводиться! Потому дюк Эллингтон — брат Его Величества, а прекрасная Манон, да будет она благословенна — Его Величества единственное дитя. А как промеж них горячая любовь замечена и Его Величество высказался не против, то господин наш дюк и поспешил в Рим, дабы сам Папа рассеял сомнения в законности сего брака. А то не ровен час — просватают принцессу за заморского прынца какого или там короля, и пиши пропало… Оно конечно, может король иноземный и покруче будет жених, чем Фемистоклюс наш, да ведь свое дитя, не чужое… Ну, а Манон принцесса едет в Рим навестить свою достопочтенную маменьку, каковая маменька пребывает там в монастыре кармелиток, дабы солнцем южным да купаниями укрепить слабогрудие и малокровия избавиться…

Кучер журчал, не останавливаясь, но Лотецки больше не слышал его. Оцепенело сидел он на ставших внезапно жесткими козлах, не жужжали шмели, солнце задернулось кисеею туч и по спине пробежал тоскливый озноб.

25

13 июня, 11 часов утра

Прибытие Фихтенгольца к порядком уже ему поднадоевшему дому под красной крышей сопровождалось любопытным звуковым оформлением: криками подвергаемых жестокой порке слуг со стороны полуразрушенной конюшни, возмущенным ржанием непозавтракавших коней оттуда же, пением дурака, чьи куплеты были грустны и негромки, зато «Элон-алле, тра-ля ля-ля» выходило весело и пронзительно, визгом Строфокамиллы, стремительно перемещающейся где-то в глубине дома, и, наконец, звуком разбиваемой посуды.

«Звона не слышно, — благодушно подумал недавно отобедавший Фихтенгольц, дешевку бьет, значит, пока ничего страшного». Это же подтверждал и вид Вербициуса, лично отворившего Фихтенгольцу ворота. Вербициус откровенно и нагло ухмылялся.

— Ну, рассказывай! Подрались, что ли? — Фихтенгольц не въехал во двор, но пригнулся и осторожно рассматривал окна дома. — Где фон Мюнстер? Да выйди же сюда, ни к чему мне с ним встречаться!

— Сбежал! — радостно сообщил Вербициус и чуть ли не подмигнул Фихтенгольцу. — Сбежал еще до рассвета!

— Это скверно… — Фихтенгольц выпрямился в седле и подал коня вперед. — Надо было его еще попридержать… Впрочем, ладно, и так уже достаточно, все должно получиться. Но меня-то зачем звать? Она думает, я помчусь его поворачивать?

— Нет! — Вербициус просто сиял. — То есть, да! Но дело не только в том, что он сбежал! Он не один сбежал!


Еще от автора Игорь Юрьевич Маранин
Хокку заката, хокку рассвета

Хокку (хайку) заката. Начальные стихи заката. Так называется эта повесть, если перевести слово «хокку» (начальные стихи) буквально. Полустрофа танка, три первых его строчки, хокку вышел из комического жанра и отправился в свое долгое-долгое путешествие в искусстве пятьсот с лишним лет назад. Хокку постоянно развивалось — от комедии к лирике, от лирики к гражданскому пафосу. Первоначально — трехстишие, состоящее из двух опоясывающих пятисложных стихов и одного семисложного посередине — к описываемому времени оно приняло совершенно свободную форму написания.Из глоссария.


Простите, что не по теме…

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подмастерье

Оксана Аболина (лауреат престижной Всероссийской литературной премии «Добрая лира») и Игорь Маранин (автор книги «Мифосибирск», ставшей бестселлером в Новосибирске) смешали в своей приключенческой повести два жанра: антиутопию и утопию. Мир через пятьсот лет после катастрофы по-прежнему опасен: отравленные территории, дикие разбойники, опасные звери-мутанты. Но во все времена находятся люди, желающие променять безопасный купол города на вольную жизнь.


Специалист по исполнению желаний

Цикл фэнтези-рассказов про инспектора Горыча.


Демонетизация забвения

Скончался печально известный олигарх. Всё-то он делал — и детские дома открывал, и дыры в бюджете затыкал, и научные исследования финансировал, а народ его всё равно ненавидит. Каким же образом напоследок обелить его имя? «Рваная грелка-2017», весна.


Школа зомби Изы Марк

До пандемии это был замок, старинное жилище европейского рода. Теперь правительство разместило здесь реабилитационную школу для зараженных и жертв Чипаколипсиса. Служащие школы подвергаются опасности — зловещий вирус по-прежнему действенен. «Рваная грелка-2017», весна.


Рекомендуем почитать
Финский излом. Революция и Гражданская война в Финляндии. 1917–1918 гг.

Финляндия в составе Российской Империи долгое время обладала огромной автономией. На памятнике Александру II в Хельсинки выбито «1863» – год, когда финский язык в Великом княжестве Финляндском стал официальным. Однако русификация начала XX в. вызвала небывалый взрыв антироссийских настроений, а в 1918 г. красные финны проиграли в Гражданской войне. Так закончилось столетие «русской истории» Финляндии… Эта книга впервые во всех деталях восстанавливает революционные события 1917 г. и боевые действия Гражданской войны в Финляндии.


Ястребы востока

Исторические приключения на экзотическом Востоке. Доблестные рыцари и воины ислама, прекрасные принцессы и загадочные города, орды кочевников и древние сокровища… Кормак Фицжоффри родился на земле, где балом правили насилие и кровь. Но он смог выжить. Странствующий воин, наемник и мститель. Немного у него друзей, и тот, кто причинит им вред, рискует не дожить до рассвета… Кормак хочет освободить своего суверена из лап врагов, и для этого ему нужно найти выкуп. Причем выкуп королевский. В этом ему может помочь местный царек-разбойник.


Уроки немецкого, или Проклятые деньги

Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!


Трэвелмания. Сборник рассказов

Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.


Дихроя. Дневники тибетских странствий

Роман-приключение о мото-путешествии в тибетский загадочный регион, которое состоялось в 2019 году. Экспедиция прошла по маршруту российского путешественника Гомбожаба Цыбикова в Тибет в начале 20 века. Цыбиков отправился в Тибет по заданию российского правительства под прикрытием буддиста-паломника. Гамбожаб сделал первые фотографии Тибета. Как изменился за 120 лет Тибет, и как поменялось его восприятие окружающими? «Так сложно свыкнуться с мыслью, что весь Тибет есть замысловатое переплетение реальности и вымысла».


Еда и эволюция

Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.