К последней полуночи (повесть о настоящем Деде Морозе) - [2]

«А нижнюю?» — спрашивали те, кто носил славу вечных тормозов.

Приходилось отмалчиваться. Откуда им было знать, что ни одна из известнейших фирм пока не заявила права на это пушистое великолепие.

Снегурочка напряжённо вздохнула.

Я скосил глаза вниз, проверяя, на месте ли мои сапоги. Сапоги оказались на месте. Что не вызывало удивления; не мог же я стоять на снегу в одних носках. После я сделал вид, что проверить наличие сапог было наиважнейшим делом за сегодняшний вечер. После я сам вздохнул, но не напряжённо, а многозначительно.

— Мне почему-то кажется, — мрачно произнесла Снегурочка, — что наше переодевание служило единственной цели?

— Какой-такой цели? — смущённо спросил я, пробуя ковырять снег носком сапога.

И обнаружил, что это дело получается у меня потрясающе!

— Познакомиться с Настёной! — сделала вывод Снегурочка.

Шерлок Холмс обтёк бы слюной от зависти к такой молниеносности выводов. И от их попадания в десяточку. Но на дворе был уже не девятнадцатый, а двадцать первый век. А в наше время мало иметь верные выводы. Ты сначала попробуй, докажи их правильность широкой общественности.

Я улыбнулся. Вернее, попробовал улыбнуться. Гримаса на моём лице походила на страждущего, который обнаружил, что больше нет возможности откладывать визит к стоматологу.

— Это так? — грозно спросила Снегурочка.

Я бы мог смело признать её правоту, но тогда бы праздника не получилось. Вместо признания я поиграл правой кнопкой часов, переключая «18:05:33» на «30 12 2002» и обратно.

— Как бы тебе сказать, — начал я.

Такое начало заметно ускорило падение моего рейтинга.

— Быстро, — рявкнула Снегурка.

— Чего быстро? — я непонимающе вскинул брови.

— Ты спросил, как бы мне это сказать, — с нажимом произнесла Снегурочка. — Я ответила, что сказать надо быстро!

— Это был риторический вопрос! — с жаром заспорил я.

— Я жду, — сказала Снегурочка. Лицо её полыхало, в то время, как моё покрывалось холодной изморозью. По всему было видно, что ожидание не затянется.

И тут от радости я чуть не сел в сугроб.

Сумбурные мысли выстроились в неожиданную цепочку. Теперь следовало подвести мою оппонентку к необходимому мне выводу, но так, чтобы ей не захотелось порвать цепочку. Возможно, вместе со мной.

— Помнишь, я тебе говорил, что нам задерживают окончаловку? — задорно спросил я, ибо теперь знал, как стану защищаться.

— Ну, — кивнула Снегурочка.

— Ты ещё удивлялась, что на последние деньги я купил чупа-чупсов, — продолжил я, внутренне замирая, захлёстываемый волнами восторга.

— А как не удивляться? — взвилась Снегурочка. — Ты бы ещё спичек накупил.

Я сдержанно помахал пятернёй, показывая, что следует потратить самую чуточку терпения, и фокусник, наконец, покажет объявленный гвоздь программы.

— Ты не поверишь, — значительно сказал я. — Но эти чупа-чупсы были моим самым выгодным вложением капитала за последние годы.

— Ты прав, — мрачно кивнула Снегурка. — Вот когда ты прав, то ты прав. Я не поверю.

— Щас докажу, — великодушно предложил я. — Ты помнишь, что у нас на завтра нет праздничного стола. Если, конечно, не считать самого стола.

— Лучше б ты не напоминал, — предупредила Снегурочка о надвигающейся буре.

— Идём со мной, — рука махнула так, словно звала Снегурку в светлое будущее. — И ты увидишь, что за полчаса чупа-чупсы обеспечат нам вполне приличный праздничный стол. Если, конечно, не привередничать.

— Когда я привередничала? — предложила вспомнить Снегурка.

Я только улыбнулся. На этот раз улыбка получилась широкой и великодушной. Она ласково напоминала, что случаев таких было предостаточно. Она милостиво обещала, что в честь надвигающегося праздника все они будут прощены и забыты. Она звала поверить и немедленно идти за мной.

Снегурка поскромнела.

— Хоть что-нибудь, — в голосе проклюнулись жалобные нотки. — Хоть мандаринов парочку, хоть орешек, хоть бы пироженку. Половинку. Кусочек какой.

— Кусочек — это не проблема, — теперь я виделся себе памятником: таким же значительным и несокрушимым. — Будет тебе кусочек. И даже не один.

3

— Прежде всего, надо определиться, где будем поздравлять, — скромно сказал я, возглавляя процессию. Замыкала её Снегурочка. И эта Снегурочка никогда не лезла за словом в карман.

— В смысле «кого будем»? Но мы же договорились, что кроме Настёны зайдём…

— В смысле «где», — оборвал я ненужные слова. — Ранее обозначенные в плане не считаются. Не хочешь же ты сказать, что они обрадуются, вручи мы им чупа-чупс?

— Не хочу, — мрачно кивнула Снегурка.

От скандала нас удерживала лишь тень тайны. Тайны, которую я знал, а Снегурочка нет. И которую ей жгуче хотелось узнать. Ведь в отсутствие праздничного стола для праздника вполне достаточно и тайны. Только, чтобы тайна оказалась стоящей, а не фальшивкой. Предложи я фальшивку, Снегурочка была бы потеряна для меня навсегда.

— Давай наугад, — предложил я. — Ты говоришь число, я говорю число. Приставляем одно к другому и получаем номер квартиры, где будем поздравлять.

— Ко-ого-о? — не сдавалась Снегурочка. — Какое число? Какая ещё квартира?

— А тебе какая разница? — подло ответил я вопросом на вопрос.

— Увидишь, — пообещала Снегурочка и погрузилась в мрачное ожидание.