К отцу - [86]
«А дай-ка попробую», — решил Мишаков.
— Не шевелись, Марфуша, снимаю, — сказал он, садясь перед соседкой на корточки и как бы прицеливаясь в ее лицо взглядом.
— Рисовать будете? — догадалась Марфуша. — Так я платье другое надену!..
— Ничего не надо, сиди, это я так, предварительно. Гляди во-он туда, на колодец. Поняла? А я вот тут пристроюсь и кое-что… соображу.
Мишаков сел на траву, положил альбом на колени.
— Поверни лицо чуть-чуть ко мне. Еще немного. Вот так смотри. Думай о чем-нибудь приятном.
— А о чем, Борис Лексеич?..
— О парне например. Об ухажере.
Марфуша крепко сжала рот, и лицо ее отвердело, стало каменным.
— Ну что ты будто выцвела вся?
— Я о маме своей буду думать, Борис Лексеич, — прошептала Марфуша.
— Думай о чем хочешь. Разожми рот. Раскрой его немножечко. — Мишаков стал сердиться. — Ну посмотри на меня. Улыбнись. Ты можешь улыбаться?
— Бывает что, Борис Лексеич…
— Вот и улыбнись, — Мишаков показал Марфуше палец, но это на нее никак не подействовало. — А-а, — раздраженно сказал он, — из тебя улыбку клещами не вытянешь! Гляди туда, куда я сказал.
«Ничего не получится, — подумал он. — Овалов почти нет. Не лицо, а одни прямые линии».
— Что, Борис Лексеич… вышло? — боязливо спросила Марфуша, когда Мишаков захлопнул альбом. — Показали бы…
— Не могу, Марфуша. Наброски я никому не показываю.
— Так вы хоть скажите… как, ничего?..
— Ничего.
Мишаков ответил слишком резко и, чтобы сгладить это, добавил:
— Плохо ты меня слушалась. В другой раз учти, не прячь глаза: они у тебя хорошие!
Он не врал: только одними серыми глазами и могла бы похвастаться Марфуша.
Мишаков походил по деревне, порисовал избы, по уже без того щедрого удовольствия, с которым рисовал кота.
«Все настроение испортила!» — подумал он, вспомнив о доярке.
Дома Мишаков повесил холст с подрамником на стену, долго смотрел на смеющееся лицо Веры Панкратовой.
Вера ждала его к десяти. Он пришел вовремя.
— Нет, нет, ты вылезай оттуда. Садись-ка за стол напротив меня.
— Мне одеться?..
— Это как хочешь.
Вера вышла из-за ситцевой занавески, обмотанная от груди до коленок простыней, и села туда, куда показал Мишаков.
— Ну что тебе?.. Поцеловал бы хоть, — сказала она, беззвучно смеясь.
— Это потом. Работать надо. Не смейся-ка.
— Да я не могу.
— Как не можешь?..
— Не могу, и все.
— Ну тогда, извини, я тебе помогу. — Мишаков стукнул кулаком по столу и крикнул: — Не смейся, идиотка!
Вера захохотала и откинула голову на спинку стула. Простыня распахнулась на груди, обнажив коричневые, как орехи, соски.
— Да, — сказал Мишаков, — я все выяснил: у тебя же глаз нету.
— Как нету? — спросила Вера, перестав хохотать.
— Не понимаю, Когда ты смеешься, глаза у тебя исчезают. А они ведь должны, наоборот, сильнее светить.
— Не выдумывай. Как это исчезают? — недовольно сказала Вера. Она подошла к зеркалу. — Ничего они не исчезают. Вот смеюсь, а глаза на месте.
— Это ничего не значит. Ямочки у тебя на месте, а не глаза. Ты что, не хочешь посидеть без улыбки?
— Ну какой ты!.. Да не могу я сейчас без улыбки. Жизнь так хороша, что заставляет постоянно улыбаться! Улыбка это все равно что паспорт.
— Любопытно. Жизнь у тебя и вправду хороша. Но мне надо подумать, Вера, — сказал Мишаков, поднимаясь из-за стола.
— Ты что же… сейчас думать пойдешь? — лукаво опечалилась она.
Мишаков смерил ее взглядом.
— Ну-ка, сбрось это. Сними совсем.
Вера повела плечами, и простыня, скользнув по бедрам, опала к ее ногам.
— Видишь, я на все согласна…
— Натурщицей ты была бы недурной. Хочешь, я устрою тебе постоянный заработок?
— А это прилично?
— Вполне, — усмехнулся Мишаков.
«Черт возьми! — удрученно думал он, выходя на улицу. — Глаз у нее нету — вот что меня беспокоило. Глаз у нее нету!»
Татьяна стояла возле Веркиного портрета, как перед иконой. Она даже руки сложила на груди, точно молилась.
— Боренька! — прошептала она. — Да боже ж ты мой!.. Красота-то какая! Так от ее щечек сияние исходит!
— Сиянья много, — согласился Мишаков, снимая со стены холст. — Дрянь все это! Типичная дрянь. — Он сорвал холст с подрамника.
— Боренька, да что с тобой? — испугалась тетка. — Такую красоту дрянью называть!.. Ты не заболел случаем?.. Тебя солнцем не напекло?
— Не заболел, не заболел, тетка, здоров, как бык. Я не любитель самобичевания. Если уж говорю, что дрянь, то дрянь на самом деле. Не выходит у меня портрет, не получается, и сегодня я это понял! Одного сиянья мало.
— Уж я и не знаю, чего тебе сказать, — растерялась Татьяна. — По-моему, так картина хоть куда. Любой в горнице повесит.
— Видел я картины в горницах: голубки да ангелочки.
— Так ведь чего же тут плохого, Боренька? Трактор, что ли, на стену-то вешать? Он и так у нас с утра и до вечера мельтешит перед глазами. Люди хотят красивого, чтобы душа отдыхала. Вон к председателю на твою картину… как на выставку ходят!
— Ну да, ордена поглядеть. Я постарался.
— Да уж что и говорить, как настоящие! — восхищенно сказала тетка. — А председатель-то как рад, я это, Боренька, на себе чувствую.
— Естественно, естественно, — усмехнулся Мишаков. — Ну ладно, ужинать я не буду, не до ужина, мне подумать надо.
Он швырнул холст на лавку, ушел в огород, лег под яблоней, сжал кулаки и зубы, зажмурился.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.