К отцу - [70]

— Я это почувствовал, Юлечка. Мой приезд его, видимо, испугал.

— Еще бы! У него инстинкт сработал. У них, у всех таких, звериный инстинкт!

— Ну, а дядя Андрей?.. Что же он думает?

— Сереженька, ты его плохо знаешь! Согласись Валька меня из дому взять, они давно бы по рукам ударили. Валька же в дом хочет, а два медведя, как известно, в одной берлоге не уживутся. Вот дед и тянул, да, видно, не выдержал: уступил. Победил Валька! — Юлька засмеялась. — Забыла, как называется такая победа…

— Пиррова, Юлька.

— Пиррова. Ну и взревет же Валька, когда узнает!

— Он хоть любит тебя? По-своему, пожалуй, любит…

— А как же, любит! Любит, как хозяин овечку: есть ее будет, когда откормит и зарежет. Такая любовь! Он добрым, щедрым, ласковым может быть. Ах, не хочется говорить об этом! — махнула Юлька свободной рукой (другой рукой она прижимала к груди охапку зверобоя). — Только бы ты из-за этого не волновался! Валька пойдет на все. Пусть он ни о чем пока не подозревает.

— Сильнее Вальки зверя нет, так?

— Да я его совсем не боюсь! Я о тебе забочусь.

— Не беспокойся. Если ты не боишься, мне и подавно бояться нечего. Мосты сожжены, отступать некуда.

— Утро вечера мудренее? — спросила Юлька, и Сергей понял тайный смысл, заключенный в этих словах.

— Утро вечера мудренее, — подтвердил он.

— Тогда я сама поговорю с Валькой.

— Мы будем говорить вместе, Юля.

Узкая тропа спускалась вниз, к речке. Идти рядом было неудобно (мешал зверобой), и Юлька чуть отстала. Они замолчали. Сергей задумчиво глядел по сторонам. Слева и справа шелестел на ветру сизый овес, в овсе было светло от белых цветов гречихи: прошлый год, видно, убирали гречиху кое-как…

«Откуда же взялся овес?» — подумал Сергей. Когда они поднимались в гору, овса, кажется, не было. А теперь он шелестел, волновался под ногами. Резала глаза бросовая гречиха.

«Выходит, стал я зорче?» — подумал Сергей.

Ну, что ж, сомневаться не приходится: с тех пор как он вышел с Юлькой из дому, снова многое изменилось. И он стал другим (сейчас он хорошо это чувствовал), и Юлька кое-что узнала и поняла. И хотя Сергей знал, что еще не все преодолел, вперед он глядел увереннее. Сергей знал теперь, что ему делать. Он и в недалекое свое прошлое оглядывался без всякой боязни. Там было немало плохого, ошибочного, но было и хорошее, светлое. А ведь хорошее возрождается быстрее и чаще плохого. Хорошее победит!

Сергей с нетерпением и удовольствием представил, как он вернется в город, позвонит директору института и попросит заказать ему пропуск. Директор не откажет, но, прежде, чем распорядиться насчет пропуска, наверняка позвонит главному инженеру. Мол, зачем? С какой он, Сонков, целью?.. Ясное дело, что разговаривать о машине. Усидит ли главный инженер в своем кабинете? Может быть, Сергей застанет его у директора? Сохранит ли он свое добродушие и вежливость? Только нет, не таков главный инженер, про которого говорили, что он съел четырех директоров! Не уронит он себя в глазах Сергея Сонкова, преспокойно он усидит, лишь усмехнется, когда ему позвонит директор. Или даже и не усмехнется, а радушно скажет, что очень хотелось бы ему повидаться с инженером Сонковым, да, к сожалению, занят он. Главный легко найдет какие-нибудь вежливые убийственные слова. А вернее, даже и слов тратить не станет. Кто для него теперь он, Сергей Сонков? Уволившийся по собственному желанию инженер, посторонний человек. У главного есть заслуги, положение, а у Сергея только диплом да репутация способного, думающего работника. Главный морально устойчив (не курит, не пьет, не волочится за женщинами), проверен, состоит в активе, у него есть покровители. А у Сергея — пока что неустроенная личная жизнь (об этом даже говорили как-то на партийном собрании) да один знакомый журналист в Москве. Но все-таки, все-таки главному придется с ним считаться! Ему не удастся отмахнуться. У него — желание построить никудышную машину. А у Сергея — долг воспрепятствовать появлению этой машины.

Сергей снова представил, как директор позвонит главному инженеру. Ведь дрогнет же у него сердце! Он не дурак! Он знает Сергея. Ему до сих пор, наверное, не верится, что Сергей без схватки уступил поле боя. Какое у него будет лицо, когда директор скажет, что бывший исполняющий обязанности главного конструктора еще раз хочет поговорить о проекте? Сергей постарался вообразить главного инженера в эту минуту, но перед глазами вдруг всплыло ухмыляющееся лицо Вальки. И он увидел своего противника — в знакомой Сергею курточке, с золоченой самопиской в кармане, с круглым портретиком Юрия Гагарина над кармашком и с лицом Вальки, заведующего складом.

— Сережа, что ты как на пожар торопишься? — раздался сзади голос Юльки. — Иди потише.

— Ах да… Прости, Юля!

Сергей замедлил шаг. Он шел и думал, как ловко люди, которые и не знают друг друга, поменялись лицами. Но это не было для Сергея неожиданностью, и он не удивился. Завтрашний день сулил Сергею борьбу. Сергей не строил иллюзии. Он знал, что нелегко ему будет. Но на его стороне была правда. А правда побеждает, побеждает хорошее, и Сергей готов был до последнего дыхания отстаивать вечную новизну этих слов. Сергей глядел на землю вокруг себя, на дальний лес за городом, на облака, которые отражались глубоко в речке. В просторном прекрасном мире Сергею доставались свобода и счастье.