К истокам Нила - [76]

Однако абсолютным властелином всей страны был мвами, правитель династии хима. При дворе соблюдались строгие правила. Правителя всегда окружала свита чиновников, поваров, музыкантов, палачей и многих других. Мать правителя, так же как в Уганде, исполняла роль советницы. Хуту были обязаны платить твердо установленный оброк. У тутси, как и теперь, главное богатство составляли стада длиннорогих коров. У некоторых вождей, как сообщалось, стада насчитывали до 200 000 голов скота. Самым тяжелым преступлением в Руанде считалась кража скота — за это вора сажали на кол.

Во главе провинций стояли вожди, однако, как вассалы правителя страны, они были обязаны платить ему дань и нести службу при дворе.

Первым из европейцев в эту страну попал граф Гётцен со своим отрядом; по его мнению, «страна эта представляется прекрасно приспособленной для заселения ее европейцами» (тем более, что муха цеце распространена здесь в немногих, расположенных не слишком высоко районах и заниматься здесь можно не только интенсивным земледелием, но и скотоводством). Затем Руанду присоединили к германскому протекторату, хотя в решении внутренних вопросов страна сохранила автономию. Германия потому лишь предоставила Руанде подобную «автономию», что любое серьезное вмешательство в абсолютно автократическое правление правителя-мвами со стороны европейца, поселившегося в Руанде, не могло бы никому сойти с рук без кровопролития и человеческих жертв. Герцог Мекленбургский пишет об этом без обиняков, высказываясь следующим образом: «Главная задача любого европейского представителя верховной власти всегда остается неизменной: укрепить позиции султана и влиятельных лиц, создать для них источники обогащения, дабы вызвать у них настолько сильную материальную заинтересованность в существовании власти Германии (а для этого достаточно хотя бы признать за ними право пользоваться проистекающими из их чина и положения доходами и привилегиями), что мысль о бунте не могла бы даже возникнуть — ведь это сразу же ухудшило бы их положение, так как прекратились бы поступления в их пользу».

В данном случае мвами, которого требовалось поддержать и обогатить, был рослый (2 метра 10 сантиметров!) правитель султан Мзинга. Первые европейцы, попавшие в Руанду, еще застали его двор в полном великолепии, хотя самого правителя, тогда еще малолетнего, им не показали. Всякий раз в качестве «мвами» представляли одного из верховных жрецов, наряженного в царские регалии. Лишь Кандт впервые встретился с настоящим мвами — Мзингой, когда во второй раз посетил двор правителя два года спустя. Двор располагался тогда в Ньянзе (в 40 километрах к северу от Бутаре, бывшего до 1959 года царской резиденцией). Пришельцы оказались свидетелями необычных спортивных состязаний (негры прыгали в высоту выше двух метров!) и будоражащих ритуальных и боевых танцев. В 1929 году, однако, Шебеста узнал, что Мзинга ощущал себя «пленником в собственной резиденции»: «Это более не был гордый правитель трех с лишним миллионов ваньяруанда, самый богатый правитель Африки… Беседуя с ним, я уловил в его словах тревогу за будущее».

И было от чего. После того как Руанда в 1920 году стала подмандатной территорией Бельгии, полномочия мвами все сильнее ограничивались. 14 ноября 1931 года, через два года после упомянутой беседы с Шебестой, бельгийцы низложили великого Мзингу, который правил страной 36 лет. Тем самым навсегда исчезло последнее из традиционно существовавших крупных африканских государств. Царствовавшие после него правители, воспитанные в католической вере и получившие образование в Бельгии, были лишь бледным отражением былого величия; они послушно выполняли все, что ни требовали бельгийцы на этой «подмандатной» территории. После 1 июля 1962 года Руанда и Бурунди стали независимыми государствами с республиканским строем.

Очарованные Рувензори

24 мая 1888 года Стэнли во время своей самой долгой и полной невероятных приключений «экспедиции по освобождению Эмин-паши» впервые увидел снежные вершины Рувензори. На западном берегу озера Альберт, между Нсабе и Бадсуа, один мальчишка «обратил, мое внимание на нечто вроде великолепного облака совершенного серебряного цвета, очертаниями и размерами похожего на покрытую снегом огромную гору. Очертания ее я проследил донизу, и меня поразил глубокий фиолетово-черный цвет ее подножия, про себя я даже подумал, не предвещает ли это облако ураган; однако когда я понял, что облако это видно в просвете между восточным и западным плоскогорьем, мне пришло в голову, что это вовсе не подобие горы, а настоящая огромная гора, вершина которой увенчана снегами…»

Вспомним: за 24 года до этого Бейкер уже объехал озеро Альберт, после него до южной оконечности озера добирались и Джесси, и Мейсон, и Эмин-паша — но ни один из них не видел этот мощный горный массив. (Лишь Джесси в некоторых частных письмах писал, что он обратил внимание на странное явление в небе, походившее на покрытую снегом гору.) Хотя Стэнли и удивился всему виденному, он сам объясняет, что дело, «должно быть, в особом состоянии атмосферы, благодаря чему и возможно увидеть гору на расстоянии примерно 110 километров… ведь при такой влажности, какая здесь существует, в ясные дни от прогретой солнцем почвы поднимается вверх такое количество испарений, что уже на расстоянии 50 километров они превращаются в густой туман, и ни один человеческий глаз не в силах проникнуть сквозь него».