К чему бы это? - [3]

Когда Сэм для большего эффекта сделал паузу, за стеной у соседей не было слышно голосов. Чудо уже свершалось.

— Что и говорить, — снова заговорил Сэм, — в моем деле человек должен немного разбираться в музыке, немного в философии, немного в психологии и немного в электротехнике! И еще: работая с такими замечательными людьми, как вы, друзья, я открыл для себя одну истину: если люди могли бы плюнуть на свое самолюбие и гордость, то разводов больше не было бы!

За стеной послышалось нежное воркование. При мысли о том, какое доброе дело совершают Сэм и он, Поль почувствовал, как у него в горле поднимается комок.

— Друзья мои! — говорил между тем Сэм. — Это все, что я собирался вам сказать о любви и браке! Это все, что надо знать каждому! А теперь для миссис Лемюэль К. Гарджер от мистера Гарджера: «Я люблю тебя! Забудем прошлое и начнем все сначала!» — здесь от волнения у Сэма перехватило горло. — И в исполнении Ирты Китт песня «Злые люди украли свадебный колокольчик!».

Тут замолкло у соседей радио.

И мир погрузился в тишину.

Поля охватило сильное волнение. Внезапно он почувствовал, что детство осталось позади и он, ошеломленный, стоит на пороге новой жизни, богатой впечатлениями, вознаграждающей и полной волнующих страстей.

За стеной послышались мягкие шаги, какое-то движение.

— Ну, что ты скажешь на это? — спросил женский голос.

— Шарлотта, — робко ответил мужской голос, — милая… Клянусь тебе…

— «Я люблю тебя, — с горечью повторила она слова, переданные по радио, — забудем прошлое и начнем сначала все».

— Малышка, — с отчаянием в голосе сказал мужчина, — это же другой Лемюэль К. Гарджер! Тут даже двух мнений не может быть!

— A-а, так ты, значит, хочешь сойтись со своей женой? — говорила женщина. — Ну что ж… Я ей поперек дороги не встану. Пусть забирает свое сокровище.

— Да это, должно быть, она позвонила на радио, — продолжал оправдываться мужчина.

— Пусть забирает, — упрямо повторяла женщина, — своего ничтожного лживого Дон Жуана, — продолжала она, — но боюсь, что ты уже не будешь в хорошем состоянии.

— Шарлотта… брось пистолет, — уговаривал ее мужчина. — Не делай того, о чем ты будешь впоследствии жалеть.

— А мне наплевать на тебя, жалкий, презренный ты человек, — ответила женщина.

Раздались один за другим три выстрела.

Поль выскочил в переднюю и тут же наткнулся на какую-то женщину, выбежавшую из квартиры Гарджеров. Это была крупная полная блондинка, рыхлое и искаженное лицо которой напоминало неубранную постель.

Женщина и Поль вскричали одновременно; мальчик сделал попытку убежать, но она крепко схватила его за руну.

— Хочешь конфетку? — спросила она в диком возбуждении. — А велосипед?

— Нет, спасибо, — в ужасе отшатнулся мальчик. — Сейчас… не хочу.

— Запомни: ты ничего не видел и не слышал! — с угрозой сказала она. — Ты ведь знаешь, что случается с доносчиками, не правда ли?

— Да! — с плачем вскричал Поль.

Порывшись в сумке, она достала оттуда кучу смятых гигиенических салфеток, ассигнаций и заколок.

— На! — часто и тяжело дыша, сказала она. — И получишь еще, если будешь держать язык за зубами. — И сунула все это в карман его штанов.

Затем, бросив на мальчика свирепый взгляд, она кинулась к выходу.

Поль бросился в свою комнату, прыгнул в кровать и натянул на голову одеяло. В темноте, под простынями, он залился горючими слезами, потому что он и всю-ночь-бодрствующий-Сэм невольно стали виновниками смерти человека.

Вскоре в передней послышались тяжелые шаги полицейского, а вслед за тем раздались и сильные удары дубинкой в дверь.

Оцепенев от страха, Поль все же выбирается из теплого темного гнезда постели и открывает дверь в переднюю. Не успевает он это сделать, как дверь напротив тоже открывается, и на пороге появляется мистер Гарджер, осунувшийся, но целый и невредимый.

— Жильцы из соседнего дома слышали выстрелы, — заявил полицейский.

— Неужели? — спросил Гарджер подчеркнуто вежливым тоном. Он наслюнявил палец и провел им по усам. — Как странно. А я ничего не слышал. — Затем он проницательно посмотрел на Поля. — Ты что, опять игрался с отцовскими пистолетами, молодой человек?

— О нет, сэр! — в ужасе вскричал мальчик.

— А где твои родители? — спросил полицейский.

— Ушли в кино, — ответил Поль.

— И ты остался один в квартире? — удивился полицейский.

— Да, сэр, — ответил Поль. — Это у меня приключение.

— Я сожалею, что упомянул про пистолеты, — вмешался Гарджер, — разумеется, я услышал бы, если бы стреляли в доме. Стены ведь у нас как бумажные. Нет, нет, я ничего не слышал.

Мальчик благодарно посмотрел на него.

— А ты, малыш, тоже не слышал? — спросил полицейский.

Но прежде, чем Поль успел ответить, с улицы послышался шум. Высокая дородная женщина с трудом выбиралась из такси и громко, на всю улицу, причитала: «Лем! Мой маленький Лем!»

Она грузно ввалилась в переднюю, тяжело волоча за собой чемодан, который всякий раз, ударяясь о ее ногу, раздирал в клочья чулок. Бросив чемодан на пол, она кинулась к Гарджеру и заключила его в объятия.

— Я услышала твой зов, милый, — вскричала она, — и поступила так, как посоветовал всю-ночь-бодрствующий-Сэм. Плюнула на свое самолюбие, и вот я тут!