Изюм из булки. Том 2 - [66]
А Марин в рот не брал, но, положившись на интуицию, сходу разыграл перед Евтушенко этюд на тему мятущейся русской души: мол, да, бывает… Когда, мол, тоска эдак, знаете… прижмет, разбередит… — бывает!
И посмотрел на режиссера честными глазами.
Очень хотелось роли.
А роль была как раз вполне «пьющая», что и успел сообразить ушлый Сашка.
И вот пришел решительный день. Марин, железный профессионал табаковской школы, пришел, готовый к пробе, с текстом, отскакивающим от зубов, с планом сцены…
Камера, мотор… Начали!
И Марин начал: что-то крикнул, рванул ворот рубахи, налил стакан, начал пить…
И понял, что пьет настоящий коньяк.
Полный стакан!
Краем глаза он увидел позади камеры сияющего Евгения Александровича (рубахи у Евтушенко такого цвета, что его видно и в темноте). Коньяк был режиссерской находкой, и классик был счастлив.
Марин доиграл сцену на аварийном самоконтроле. Сцена была длинной. Партнеры и павильон расплывались, звук собственного голоса приходил снаружи…
…— Ты кончай пить! — строго сказал ему Евтушенко. Он отвозил Марина домой. — Кончай пить, я тебе серьезно говорю! Сколько поэтов на моих глазах спились вот так. А были талантливей меня! — заявил Евтушенко уже совершенно невозможную вещь.
И еще полчаса компостировал Саше мозги, затуманенные его же собственным коньяком. Непьющий Марин приехал домой косой и пристыженный.
На роль взяли другого.
Далеко от Москвы
Дело было в начале двадцать первого века.
Артист Машков ехал со съемок домой — по самой что ни на есть России. И практически посреди Родины сломался у Машкова его «мерседес». Причем сломался кардинально — чуть ли не выхлопную отломало на очередной колдоебине.
А ближайший сервис (не «мерседеса», но хоть какой-то) — в городе. А ближайший город — хрен знает где…
И Вова Машков пошел в народ. Народ (в ближайшей деревне) почесал в голове и указал направление, по которому обитал механизатор Серега. До Сереги машковский «мерседес» волокли на тросе трактором.
По счастью, умелец был на месте и трезв. Он оглядел фронт работ и велел Машкову прийти наутро.
Наутро «мерседес» был на ходу — и, полагаю, менеджмент немецкого автопрома дорого дал бы за то, чтобы увидеть этот технологический процесс!
Обрадованный Машков задал ключевой вопрос:
— Сколько?
— Сколько-сколько… — крякнув, повторил довольный монополист Серега и внимательно рассмотрел кинозвезду, оценивая кредитоспособность.
И Машков понял, что сейчас отдаст монополисту половину гонорара за съемки в «Капитанской дочке».
Серега выдержал паузу и, шалея от собственной наглости, произнес:
— Сто рублей!
Если выходит хорошо…
— Это артист театра и кино Табаков, — говорит голос в трубке. — Помнишь такого?
— Вас забудешь… — отвечаю.
Через минуту выясняется: «артист театра и кино Табаков» звонит с предложением, чтобы я написал еще одну пьесу для его театра. Но главное — не само предложение, а довод.
— Витёк! — говорит Олег Павлович. — Я тут смотрю на Марию Олеговну… — (у семидесятилетнего Табакова только что родилась дочь) — …и думаю: если что-то выходит хорошо, надо это делать!
Источник звука
А в середине семидесятых Олег Табаков был директором театра «Современник».
Разумеется, «расколоть» его на сцене было отдельной радостью для товарищей. Счеты с наглецами директор сводил не в кабинете, а тут же, на сцене.
В «Двенадцатой ночи» Табаков играл Мальволио — тоже, можно сказать, человека из администрации! Группа шекспировских шутов гороховых во главе с сэром Тоби в полном согласии с Шекспиром буйствовала под окнами и не давала администратору спать. Дурацкий смех одного из них Мальволио — Табаков осаживал фразой:
— Что это вы, сэр Эндрю?
Мол, что вы себе позволяете?
И вот как-то раз этот сэр Эндрю (молодой Константин Райкин) разгулялся сверх меры: уже осаженный Мальволио, он продолжал подхихикивать, взблеивать, всхрюкивать — в общем, валял ваньку и изводил партнера, благо драматургия позволяла…
Мальволио — Табаков терпел-терпел, а после очередного взблеивания надменно поинтересовался:
– Чем это вы, сэр Эндрю?
Смешливого Костю унесло со сцены.
Верный способ
— Витёк!
Это, уже в глубоко путинские времена, я привел съемочную группу телеканала «Дождь» во двор родной Табакерки, а там — сбор труппы! И Олег Павлович — на крыльце, собственной персоной.
— Витёк! Они должны наградить тебя Орденом Почета!
О да. Удушение в обьятиях — способ известный. На этот счет Табаков и рассказал мне поучительную историю из личного опыта…
Вскоре после августа 1968 года он получил посылку из Праги. В ней без лишних объяснений лежали подарки — его, Олега Табакова, подарки Вацлаву Гавелу, Милану Кундере и другим друзьям-чехам… Задавленные танками Варшавского договора, чехи молча возвращали свидетельства былой дружбы.
Уязвленный Табаков намек понял. И, собравшись с духом, выступил по пражскому вопросу на каком-то мероприятии в ЦК ВЛКСМ. Мол, что за гадость ваши танки!
Устроили они этот либеральный демарш вместе с Олегом Ефремовым — и сели в уголку ждать, чего будет.
Советская власть взяла паузу. Кровавая бабушка Софья Власьевна могла сказать надвое довольно категорическим образом, и Табаков был готов к переменам в судьбе — он хотел этого и боялся, боялся и хотел…
Новая повесть Виктора Шендеровича "Савельев» читается на одном дыхании, хотя тема ее вполне традиционна для русской, да и не только русской литературы: выгорание, нравственное самоуничтожение человека. Его попытка найти оправдание своему конформизму и своей трусости в грязные и жестокие времена — провалившаяся попытка, разумеется… Кроме новой повести, в книгу вошли и старые рассказы Виктора Шендеровича — написанные в ту пору, когда еще никто не знал его имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича.
Считается элегантным называть журналистику второй древнейшей профессией. Делают это обычно сами журналисты, с эдакой усмешечкой: дескать, чего там, все свои… Не будем обобщать, господа, – дело-то личное. У кого-то, может, она и вторая древнейшая, а у меня и тех, кого я считаю своими коллегами, профессия другая. Рискну даже сказать – первая древнейшая.Потому что попытка изменить мир словом зафиксирована в первой строке Библии – гораздо раньше проституции.
СОДЕРЖАНИЕРудольф Итс — Амазонка из ДагомеиВиктор Шендерович — Страдания мэнээса ПотаповаДжеймс Хедли Чейз - Капкан для Джонни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«… – Вот, Жоржик, – сказал Балтахин. – Мы сейчас беседовали с Леной. Она говорит, что я ревнив, а я утверждаю, что не ревнив. Представьте, ее не переспоришь.– Ай-я-яй, – покачал головой Жоржик. – Как же это так, Елена Ивановна? Неужели вас не переспорить? …».
Однажды у патера Иордана появилась замечательная трубка, похожая на башню замка. С тех пор спокойная жизнь в монастыре закончилась, вся монастырская братия спорила об устройстве удивительной трубки, а настоятель решил обязательно заполучить ее в свою коллекцию…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.