Изумрудная долина - [61]

Энолы выпали в осадок, вероятно, никогда прежде не встречаясь со столь недоверчивым и наглым переговорщиком. Их лица вытянулись, а глаза налились гневом до такой степени, что, будучи в другой обстановке, несомненно, придушили бы Ярослава собственным руками. Не в силах сдерживаться, Принц Трисанто отбросил приличия:

— Вы забываете свое место, человек, наши стрелы укажут его.

Клодоальд попытался сдержать гнев соратника, ладонью удерживая невольно бросившегося вперед воина, одновременно делая замечание:

— Не нужно предъявлять чрезмерных требований, Дхоу, мы обсудим ваше предложение, а пока имейте в виду, я не смогу до бесконечности сдерживать своих воинов.

Энолы развернулись, делая шаги к выходу, в ответ Ярослав кинул вдогонку:

— Будьте уверены, мы ждем вас с нетерпением.

* * *

Мерзко и тоскливо, тоскливо и мерзко. Чувство это не покидало принца Клодоальда, когда он возвращался к себе на корабль. Майоринг, Наймгейл, высший свет, старейшины родов — все требовали от него невероятного: немедленных действий, побед, поверженных врагов. Все! Ровным счётом все требовали чуда! Чуда, будто он бог или великий волшебник! И это с пятью десятками луков на борту. Что говорить о надменном Трисанто, но и старшины родов, его собственные воины, не могли здраво оценить положение.

В гелеях дуло, осенний холодный бриз раскачивал вершины деревьев, и он поднял воротник. Уже несколько дней шёл отвратительный мелкий дождь, останавливаясь и вновь изливая потоки влаги. Энолы не спеша возвращались на корабль, отсутствие успеха ясно читалось на померкших физиономиях. Ещё вчера утром всех окрыляла убежденность в успехе, обманчивое чувство холодной уверенности. На корабле их ожидали разведчики с сообщением, что небольшие группы войо в десять–пятнадцать воинов подтягиваются к руинам, прячутся в кустах вблизи стен, а порой проникают внутрь города, скрываясь по старым подвалам, подворотням, укромным местам, коих великое множество, а на подходе отряды в двадцать–тридцать человек. Время! Время работало не на Энолов, ещё день, и всё решится.

Миэле встретила брата на сходнях с требованием выложить всё о переговорах и выслушать её мнение. Принц Клодоальд, будучи в курсе о причинах столь неравнодушного отношения сестры к данным конкретным человекам и не желая падать лицом перед соплеменниками, жестом, учтиво и строго предложил пройти для разговора в укрытие на палубе, устроенное специально для Нур–нисы. Двое воинов охраняли покои, и принц мог быть уверен, их не услышат.

Рассказ не занял много времени, результат читался на мрачных лицах.

— Дхоу потребовал клятву о мире и заложников на семь лет, — грустно поведал он сестре, в душе радуясь, что может не скрывать перед ней своих чувств. Они были всегда близки друг другу, и детская привязанность между братом и младшей сестрой сохранились до сего дня. Лишь в обществе Миэле Клодоальд мог быть самим собой, не стесняться и не скрывать самых тяжелых переживаний и даже неприязни к обществу их родственников, погрязших в интригах, надменности, исключительности и желания воспринимать окружающий мир лишь через призму собственных личных интересов.

Принц Клодоальд относился к небольшой группе Энолов, что были в состоянии за чередой событий, невзирая на предрассудки и предвзятость народа, рассмотреть буйную поросль фактов, грозовым облаком накрывшую землю Энолов и предупреждающую о близком конце.

Даже с матерью и отцом у него не сложилось столь близких отношений. Отец, всегда холодный, вечно второй наследный принц даже в кругу собственной семьи, вынужденный опасаться врагов, доносов и интриг, хотя и не был строг с сыном, но сохранял некую отстраненность, вероятнее всего, по причине своего положения. С матерью у Клодоальда не сложились отношения с детства, в отличие от общительной и бойкой Миэле, которая в силу характера умудрялась сохранить добрые отношения со всеми, и теперь ему было трудно принять увлечение сестры.

— Я могу вам помочь! — с полной уверенностью в голосе бодро выпалила Энола.

У Клодоальда даже зрачки расширились, а губы расплылись в ехидной улыбке, он не мог поверить, что его бесшабашная сестра может придумать что‑то стоящее.

-- Наверное, нечто похожее на побег этого человека, — усмехнулся он.

— Да! — не моргнув глазом, согласилась Миэле.

Клодоальд не мог сдержать смеха от такой очаровательной непосредственности:

— И что?

— Вы должны обменять заложников на меня!

— На тебя?!

— Да! И поверь, я не сошла с ума! Я знаю, что вождь людей сразу станет намного сговорчивее. Я уверена, что могу воздействовать на него!

Принц непонимающе замотал головой, будучи не в состоянии что‑либо молвить от давившего смеха, и лишь воспитанность не позволяла ему рассмеяться от души.

Миэле, видя состояние брата, обиделась:

— Ты его совсем не знаешь, он совсем не такой, как другие люди.

— Какой?! — спросил Клодоальд, в конце концов пересилив тяжкие позывы.

— Особенный! — многозначительно и важно выразилась Энола, задрав носик.

— Ты сошла с ума!

— Ничего подобного, я разумнее всех вас, воинов! Я всё рассчитала! Дхоу точно согласится обменять пять воинов на одну Энолу. Это уже большой выигрыш, он отдаст крайншен без дополнительных уступок, и, возможно, сократит срок до трех лет, а там, когда он меня лучше узнает, может через год–полтора, когда ничто не будет угрожать его людям, отпустит совсем. Он отпустил бы и сейчас всех, но боится. Точнее, он ничего не боится, а боятся его люди и не позволят отпустить. Чтобы это сделать, ему надо притупить их страх, обмануть, и я в этом лучший вариант.