Изумление Судзумии Харухи. Том 1 - [58]

— Чем займемся? Раз уж никто не хочет играть со мной в настольные игры, почему бы тогда не размяться? — наигранно непринужденным тоном предложил Коидзуми, будучи какое-то время до этого подавленным гнетущей тишиной.

— Тоже неплохо.

Это было то, что надо, потому что я и в самом деле тоже хотел немного расслабиться.

Коидзуми достал со стенного шкафа картонную коробку и открыл ее передо мной. Внутри лежала основательно помятая алюминиевая бита и потрепанная бейсбольная перчатка. Обе эти вещицы были частью нашего инвентаря на городском бейсбольном турнире. Харухи особо не думала по поводу этого видавшего виды снаряжения, использованного в хитрых комбинациях бейсбольной командой, и просто оставила все это здесь. Она точь-в-точь как хомяк, который тащит в свое логово все, что найдет. Она ведь не собирается участвовать в турнире в этом году, так ведь? Второй год подряд с самонаводящейся битой и моими волшебными бросками — и мы, однозначно, заработаем дурную славу. Снова на питчерском холме я стоять решительно не хотел, но вот в футбол, после хороших уговоров, сыграл бы.

Как бы внимательно ни рассматривал я содержимое коробки, мне никак не попадалось на глаза ни одного мяча для софтбола или бейсбола: выкатился только теннисный. Уж не знаю, у кого с помощью грубой силы Харухи успела его позаимствовать. Если мы будем играть во внутреннем дворе, — с таким будет куда безопаснее, чем с обычным бейсбольным мячом.

Так что мы с Коидзуми достали испещренную швами перчатку и ворсистый теннисный мяч и вышли из пребывающей в запустении клубной комнаты.

Во внутреннем дворе не было ни души. Те, кто после школы пошел домой, уже давно справились с этим делом, так что увидеть их, бездельничающих здесь, не представлялось возможным. Ученики из кружков, имеющих отношение к искусствам, сидели в соответствующих комнатах и занимались своими делами. Слышно было один лишь звук сломанной трубы школьного оркестра, доминирующий над отдаленными криками, доносящимися со стороны спортивных кружков на стадионе.

И, поскольку ученики, собирающиеся неподалеку и распаковывающие свои обеды в перерыве, появляться не собирались, единственным, что могло бы помешать нам перебрасываться мячом, были растущие во внутреннем дворе вишни. К настоящему моменту все до единого цветы уже завяли. Теперь области своего влияния расширяла зелень — была, определенно, самая любимая пора мешочниц.

— Я начинаю.

Я поймал синкер, брошенный беззаботным принцем, Коидзуми. Перчатка едва ли получила хоть какой-то импульс и практически не издала звука. Очевидно, Коидзуми играл в полсилы. Я продолжил, крепко сжав в руке теннисный мяч, и встал полубоком, готовясь к ответной подаче.

— Отличный бросок.

Коидзуми тоже поймал мяч. Бросив пару пустых фраз в естественной для себя манере, он расслабленно метнул его обратно, словно инфилдер, подбирающий плавно прикатившийся мяч и бросающий его первому бейсмену.

Поперебрасываясь мячом с Коидзуми с единственной целью — убить время, я невольно вспомнил слова Кёко Тачибаны. Слова, которые, кажется, я уже практически забыл и силился довести этот процесс до конца.

”И все-таки, я испытываю к нему уважение.”

Людей, чья оценка вице командира Бригады SOS была так высока, что доходила до почитания, было совсем немного. Давайте пока забудем о его популярности среди девушек из параллели из-за его внешности и навыков общения…

— Коидзуми.

— Что такое?

— Эм…

Я замялся, почувствовав презрение к себе за такие мысли. Так значит, Коидзуми — глава Организации экстрасенсов? А Мори-сан, Аракава-сан и братья Тамару работают на него? Я не настолько недалекий, чтобы сразу принимать такое на веру.

— Ничего.

Коидзуми ничего не заподозрил в моем внезапном молчании, однако, в свою очередь, спросил тоном человека, мысленно во всем разобравшегося:

— Можно задать вопрос?

И следом за этим вопросом задал следующий:

— Ты слышал что-нибудь о гностицизме?

— Вообще ничего. Я слабоват в политической терминологии. Я даже не могу отличить коммунизм от социализма.

Коидзуми горько усмехнулся и начал рассказывать о так называемом гностицизме:

— Это можно назвать идеологией или религией. В такой стране, как наша, где мы слишком близко принимаем религиозные праздники разных стран, и заполняем нашу страну множеством богов, такая идея была бы довольно чужеродной (??). Проще говоря, такая точка зрения считается ересью в странах, уверовавших в существование единственного бога. Чтобы отыскать корни этой идеологии, понадобится отправиться в довольно далекое прошлое. Несмотря на то, что сейчас уже такое представление считается полнейшей чушью, оно было распространено задолго до возникновения христианства.

Как жаль, что я проспал почти все уроки ЧОГ, так что я не имею ни малейшего понятия, к чему ты клонишь.

— Тогда давай я кратко опишу сам гностицизм? Можно мне сократить длинную историю?

Если ты можешь упростить все до такого уровня, чтобы смог понять и младшеклассник, то у меня нет возражений.

— С древних времен люди считали, что мир полон несовершенств. Например, если бы всевидящий и всемогущий господь создавал мир идеальным, то, наверное, он бы не стал ниспосылать людям такое немыслимое число страданий. Создать абсолютную утопию, по сути, ему по силам. Но, тем не менее, во времена общественных конфликтов, вызывающих разного рода несправедливости, мир порой оказывается во власти злых сил, запугивающих и унижающих слабых, тем самым до предела увеличивая их страдания. Для чего этому богу создавать настолько жестокий мир, а затем бросать его на произвол судьбы, не оставив ни единой подсказки?