Изумительное буйство цвета - [93]

— Куда идти? — спрашивает Меган.

— Не знаю.

— И как же мы туда доберемся?

Я неуверенно озираюсь.

— Пойдем спросим у кого-нибудь, — говорю я и иду обратно к кафе.

Когда мы вместе идем к морю, Меган берет меня за руку, и меня пронизывает ощущение счастья. Мне достаточно этого. Я могу так идти без конца. Мысль, четко оформившись, бьется у меня в мозгу. А что, если Маргарет никогда не была хорошей матерью? Все это время в моем сознании жил образ моей матери, доброй и заботливой, и я думала, что эта мать — Маргарет, но думала так ошибочно. Я ничего не знаю о Маргарет. Никогда с ней не встречалась.

Новая мысль прочно застревает в моем сознании. Возможно, Дина отказывалась подчиняться именно потому, что ее мать не понимала ее. А что, если отец был прав и нам всем было лучше без матери?

— Что, мы почти пришли? — спрашивает Меган.

Море виднеется прямо за низкой стеной в конце дороги.

— Да, — говорю я.

Мы переходим дорогу, и морской берег оказывается прямо перед нами. Несколько человек сидят на пляже за старательно установленными щитами, но для купания слишком холодно. Чайки парят на ветру, падают вниз и вновь взмывают вверх. На какую-то секунду я останавливаюсь и смотрю на них. Что-то такое есть в их пронзительных криках, что проникает прямо в меня, входит именно в то отверстие, что образовалось у меня внутри с тех пор, как умер Генри. Внутри меня пустота. Во мне ничего не осталось для создания ребенка: там, где следовало зародиться новой жизни, существует всего лишь пустое место.

Меган оглядывается по сторонам.

— Это здесь? — спрашивает она, и в ее голосе слышится разочарование.

Я смотрю на море.

— Вперед! — кричу я.

Тяну ее к ступенькам, ведущим к пляжу. Она слегка сопротивляется, но все-таки идет, и мы спрыгиваем в мягкий песок.

— Кто быстрее добежит до моря? — кричу я и бросаюсь вперед, увязая в сыпучем, вязком песке; ноги скользят назад при каждом шаге. Оборачиваюсь посмотреть, где же Меган, но она почти не отстает. Как только мы добираемся до спрессованного песка, она выбегает вперед, и мы мчимся к воде.

— Осторожно! — кричу я, когда большая волна разбивается о берег.

Я подхватываю Меган и поднимаю ее прямо над тем местом, которое моментально заливается прибывающей водой.

— Опусти меня! — кричит она, и я ставлю ее подальше от воды.

Она бежит обратно, прямо в море.

— Меган! — кричу я. — Ботинки!

Но уже слишком поздно. Она шлепает по пене и морским водорослям, дико хохочет, перепрыгивая через волны, склоняясь, поднимает обрывки водорослей.

— Посмотри, — говорит она. — Что это такое?

— Морские водоросли, — говорю я, смеясь.

— И для чего они?

Я качаю головой:

— Ни для чего. Просто так.

Она выходит из воды, таща за собой водоросли. Ее ботинки и джинсы снизу совсем промокли.

— Я немного промокла, — говорит она.

— Да, — говорю я. — Не расстраивайся. Можно будет еще что-нибудь купить из одежды.

Она смотрит на меня с изумлением, я и сама поражена смелостью собственной, такой расточительной идеи. Обычно я так себя не веду. Всегда отношусь к деньгам бережно.

Наклоняюсь за ракушкой и меняю тему.

— Посмотри. — Мы разглядываем ее вместе; маленький завиток прекрасной формы, совершенная по своей исключительной точности модель, ярко сверкающая после своего путешествия по морю.

Меган зачарована, она начинает поиск собственных сокровищ. Скоро их у нее полные горсти.

— Нам необходимо ведерко, — говорю я.

— Зачем это?

— Чтобы складывать ракушки. Давай поднимемся обратно на дорогу и посмотрим, нет ли вдоль берега магазинчиков.

Мы складываем свои ракушки в аккуратную кучку и вновь вступаем в противоборство с песком. Он набивается мне в туфли и оказывается на удивление холодным. Находим магазинчик и покупаем два ведерка и две лопатки — специальное предложение: 1 фунт 99 пенсов за набор. Когда мы выходим из магазина, я показываю на мороженое.

— А потом купим мороженое, — говорю я.

— Почему?

— Потому что у моря всегда покупают мороженое.

Порывистый ветер так и кружит вокруг нас, пока мы стоим, глядя в сторону моря.

Идем обратно, останавливаясь по пути, чтобы рассмотреть слои высохших водорослей, оставшихся на мели после предыдущего прилива, и подбирая новые ракушки. Ветер поднимает легкий песок в воздух, закручивает его и в неясном вихревом танце несется вокруг нас. Он быстро замирает и вдруг взлетает снова, колет и обжигает ноги.

Мы долго остаемся у воды, строим окруженный рвом замок, украшаем его ракушками, перо заменяет нам флаг, морские водоросли — траву; двустворчатые раковины — перекидной мост. Меган полностью поглощена работой, но когда поднимающийся прилив идет в атаку на наше создание, размывая все защитные укрепления, у нее начинается истерика.

— Нет! — кричит она, яростно копая, чтобы направить воду в другое русло.

Но море побеждает, сглаживая и холмики песка, и каналы между ними. Она стоит и смотрит на развалины. Она так светилась радостью, и вот вся живость моментально исчезла, и она опять кажется усталой и бледной. Поворачивается к морю спиной.

— Дурацкое море, — говорит она и направляется обратно к дороге.

Смотрю на песчаные дюны, тянущиеся вдоль берега, беру ее за руку, которая оказывается холодной и мокрой. Я дрожу уже довольно давно, но ей, казалось, все это время было не холодно.