Изучи меня - [31]

В течение последних двух лет, когда кто-нибудь когда-нибудь упоминал моего сына, я ломался. Поэтому моей целью стало отталкивание моей семьи.

Когда-то мы с отцом были очень близки; у нас были отношения, которые я всегда хотел иметь с Натаном. Прощение моего отца значит для меня все, и я плачу, когда он крепко прижимает меня к своей груди.

Мой отец тоже плачет, а рядом со мной плачут мама и сестра. Я поднимаю голову и развожу руки, чтобы притянуть и их в объятия.

Мы плачем всей семьей. Это именно то, что нам сейчас нужно.

Через некоторое время мать уводит нас на кухню. Она готовит ужин, пока по радио играет тихая музыка.

— Хьюстон, а Дженнифер там будет? — спрашивает отец с беспокойством в глазах.

— Надеюсь, — впервые с тех пор, как мы с Дженнифер развелись, я хочу ее увидеть.

Мы ужинаем все вместе, как в старые добрые времена.

После этого отец отводит меня в сторону.

— Он всегда будет твоим сыном. Тебе не нужно его забывать. Не существует правильного способа для того, чтобы горевать. И я горжусь тобой, сынок. Ты преодолел намного больше всего, с чем я смог бы справиться.

— Спасибо, пап, — говорю я, снова обнимая его.

— Натан обожал тебя. Ты был его сияющей путеводной звездой, но твой свет погас.

Я не думаю, что он бы хотел этого для тебя.

— Да, — я провожу рукой по затылку.

— Тебе нужно снова найти свой свет.

— Я тоже этого хочу, — говорю я ему.

Я остаюсь на ночь в доме моих родителей, а на следующее утро Кэти везет меня в аэропорт Ньюарка.

Садясь на самолет в Международном аэропорту О'Хара, чувствую, как моя грудь горит от нетерпения. Мы с Дженнифер договорились каждый год посещать могилу Натана в день его рождения. В прошлом году я так и не появился.

Когда я добираюсь до Чикаго, в воздухе пахнет весной, но нельзя сказать, что она наступила, так как я продрог то костей. Листья шуршат под моими ногами, каждый из которых приближает меня к месту назначения.

Я толкаю кованые железные ворота и шагаю по траве. Небо, затянутое облаками, проливает на меня свою печаль, когда я брожу по кладбищу в этот мрачный день. Когда я направляюсь к могиле сына, мои руки находятся глубоко в карманах кожаной куртки.

Меня накрывает меланхолия.

Я оглядываюсь, ища мраморный надгробный камень, который, как я знаю, находится всего в нескольких шагах от меня. Когда я его нахожу, то падаю на колени.

Такое чувство, что это кладбище меня знает. Наблюдает, как я плачу. Смотрю на надгробие, на наследие Натана.

Слеза катится по щеке, я ее стираю, пока произношу тихую молитву. Благоговение заставляет меня затаить дыхание. Безмятежность, заставляет мои глаза наполняться слезами. Легкая морось падает с неба, угрожая превратиться в ливень, но это не меняет моих планов.

— С днем рождения, приятель, — слеза падает. — Натан, я тебя люблю. Скучаю по тебе каждый день. Прости. Мне так жаль, — я словно распадаюсь на части.

Никогда не станет легче. Время проходит, но воспоминания никуда не исчезают.

Может быть, никогда и не исчезнут.

— Привет, — я слышу ее голос. Она подходит к тому месту, где я сижу, и кладет игрушечную машинку на надгробный камень.

— Привет, Джен.

Она опускается на колени рядом со мной, воздух наполняется ее любимыми духами. Это возвращает все воспоминания о том, что я когда-то имел.

— Как дела? Я не была уверена в том, что ты собираешься здесь появиться, — между нами неловкость, которую, я уверен, она тоже чувствует.

— Да, мне жаль. Просто в прошлом году было слишком тяжело. Хотя, становится чуть лучше, — я пробегаю рукой по надгробию, все еще не в состоянии смотреть на свою бывшую жену.

— Это хорошо. Хьюстон, а я выхожу замуж, — ее слова меня не шокируют.

Я поворачиваюсь к ней лицом, впервые за долгое время смотрю на нее. Ее волосы стали длиннее, и она выглядит чуть счастливее. Ее глаза все еще выражают глубокую печаль, которая отражает и мою. Печаль, которая думаю, никогда не исчезнет.

— Он хороший парень?

— Да. Его зовут Стюарт. Он мне очень помог.

Я улыбаюсь.

— Это хорошо, — я делаю глубокий вдох. — Я должен был его отвезти.

— Что?

— В то утро я должен был сам отвезти Натана в школу, — мои плечи опускаются, когда я смотрю на его надгробие.

Дженнифер хватает мою руку, привлекая в себе мое внимание.

— Нет, ты не должен этого делать. Ты не можешь винить себя.

— Это моя вина, — еще одна слеза скатывается по моей щеке.

— Это не наша вина. Долгое время я винила себя. Я обвиняла всех. Он был моим маленьким мальчиком, Хьюстон. И не проходит мгновения, чтобы я по нему не скучала, — она всхлипывает, прижимая к лицу руки, а затем поднимает заплаканные глаза. — Я была его мамой.

Я обнимаю ее, притягивая к себе.

— Жизнь — отстой.

Она вырывается из объятий и вытирает нос.

— Это действительно так, — она делает паузу, прежде чем продолжить, — я звонила тебе, потому что у меня есть кое-что из вещей Натана, и я подумала, что ты захочешь, чтобы они были у тебя.

— О’кей.

Некоторое время мы сидим молча, позволяя облакам проноситься мимо нас, пока оба тихо молимся о нашем маленьком мальчике.

Когда мы возвращаемся к стоянке, то я замечаю рыжеволосого мужчину с бородой, опирающегося о серебристый седан.