Израненный - [75]

Я кладу кувалду на кухонную столешницу и достаю свои плоскогубцы. Опускаясь на корточки перед телом Тима, я подбрасываю их в воздух и с ухмылкой ловлю.

— Знаешь, пока ждал, когда стемнеет, я просмотрел несколько видео в интернете о том, как кастрировать животных. Теперь должен сказать тебе, я готов к практике, но есть шанс, что ошибусь. Не потому, что не знаю, что делаю, а потому, что ты сделал больно ей.

Я расстёгиваю его штаны, сдёргиваю их вниз по ногам и сжимаю плоскогубцы на шарах, разрывая плоть, а затем дёргаю руку назад. Проделываю то же самое с его вялым членом. Если бы меня спросили, я бы ответил, что это универсальное наказание для всех педофилов и насильников во всём мире.

Закончив, я поднимаюсь и смотрю на его неподвижное тело. Вспоминаю труп моего отца на той кровати несколько лет назад и… ничего не чувствую. Я готов достать СИГ из моего грузовика и избавить его от страданий пулей в голову, но не делаю этого. Он в любом случае сдохнет.

Очень сомневаюсь, что он оправится от этого. Я получил то, зачем пришёл. Месть не настолько уж и сладка, как я думал, но, по крайней мере, этот ублюдок больше не сделает Эйли больно. И я с удовольствием принимаю эту победу.

*****

Телефон звонит уже в четвёртый раз, прежде чем он отвечает.

— Адло? — здорово услышать его голос.

— Ной.

По голосу я могу понять, что он хмурится.

— Макс? Почему ты звонишь мне так чертовски рано?

— Послушай, ты не услышишь от меня ничего некоторое время. Мне нужно, чтобы ты не волновался. Со мной всё будет в порядке.

— Серьёзно, Макс, что, чёрт возьми, происходит? Что ты сделал?

Я сухо смеюсь.

— А чего я не делал? — это выходит более самокритично, чем следовало. — Я уезжаю на некоторое время. Позаботься о себе, Ной.

— Макс! Мэддокс!

Конец связи.

Он будет в порядке. У него есть парень, который заставит его забыть о его конченом брате-близнеце. Вот чего я хочу для Ноя. Чтобы он был счастлив и забыл обо мне. Я знаю, что он сможет сделать это, если я ненадолго исчезну.

Сейчас около четырёх часов утра, и вот, два дня спустя, я сижу в машине за пределами больничной парковки. В течение последних сорока восьми часов мне пришлось позаботиться о нескольких вещах. Главной задачей было добраться до моей квартиры до того, как туда нагрянут копы. Я забрал все припрятанные деньги, засунув их вещевой мешок. Я живу у Уилки, потому что он единственный, кому я доверяю. Он рассказал мне о деле Дро, и о том факте, что судья не назначил залог. Но я даю ему хороший кусок налички, так что он сможет внести его в случае необходимости. Я не могу сделать это сам, потому что думаю, прямо сейчас полицейские ищут мою задницу. Смерть офицера Тимоти Дина Беннета во всех новостях. И я главный подозреваемый. Поэтому я держусь в тени. Но знаю, что мне нужно шевелить задницей. Это только вопрос времени, когда они найдут меня. Именно поэтому я здесь. Я собираюсь сделать нечто очень эгоистичное.

*****

Эйли

Я просыпаюсь в мире, где Тима больше нет, и понимаю, что могу отправиться в ад за то, что ощущаю огромную радость от этого. Рейчел сидит возле моей постели с тех пор, как я очнулась пять часов назад. Почти всё это время она проплакала. Я же не проронила ни единой слезы. Она во всех подробностях описала вид трупа Тима, когда они нашли его избитого до неузнаваемости на её до блеска начищенном кухонном полу. По её словам, Сара была первой, кто обнаружила его, и моё сердце разрывалось от боли за мою сестру. Это оставит на ней шрам до конца её жизни. Но я не спрашиваю, как это случилось, потому что в глубине души знаю.

Сейчас Рейчел сидит справой стороны.

— Сара всё ещё в доме Эмили? — спрашиваю я хрипло, моё горло до сих пор болит. Болеутоляющие, которые они дают мне каждые несколько часов, практически притупляют всю боль, кроме боли в голосовых связках.

Рейчел шмыгает носом и кивает. Сейчас она не может собраться. Веснушчатое лицо, растрёпанные волосы и помятая ото сна одежда не совсем соответствуют виду Степфордской жены, к которому она так всегда стремилась. Сейчас она выглядит обычно. Человеком, охотно идущим навстречу.

— Родители Эмили пока позаботятся о ней. Думаю, так будет лучше.

— Ага.

Мы снова возвращаемся к тишине.

— Боже, я не могу поверить, что его больше нет, — стонет она, проводя дрожащей рукой по своим светло-карамельным волосам. — Что мне теперь делать? — она смотрит на меня, словно у меня есть ответы. Внезапно я ощущаю себя взрослее, чем должна быть она. Это не та ответственность, которую я хочу нести.

Я вздыхаю.

— Ты справишься, — ответ получается слишком резким, и я автоматически пытаюсь смягчить свой тон. — Мы с этим справимся.

— Ох, Боже, Эйли, — она тянется к моей руке на кровати и сжимает её. — Мы вместе с этим справимся.

— Ты знала? — спрашиваю я внезапно, ловя себя на том, что застала Рейчел врасплох.

Она хмурится.

— Знала что?

— Что твой муженёк домогался меня. Я никогда не говорила тебе об этом, но мне нужно знать, знала ли ты.

Она отводит взгляд, убирая свою руку от моей.

— Эйли, пожалуйста.

Я с трудом сглатываю ком в горле, который ощущается, как обида со вкусом горечи. Мой тон становится тихим и озлобленным.