Израильтянка - [33]
Некоторое время он бессильно лежал на полу, потом вернулся на диван и застыл, глядя в пустоту, боясь закрыть глаза даже на мгновение. Он пытался разгадать сон. Был ли это мужчина в образе Юлии или Юлия в образе мужчины? Был ли это сон гомосексуалиста или просто сладкий сон, закончившийся кошмаром? В одном он был уверен: его импотенция проходит, потому что он до сих пор ощущал твердость своего члена, но уже не помнил, кто был причиной возбуждения: Юлия или неизвестный мужчина? Роберт долго размышлял над этой головоломкой, рискуя снова уснуть, как вдруг зазвонил телефон…
ГЛАВА 26
Есть люди, которые услышав телефонный звонок, бегут к телефону стремглав, немедленно бросая любое занятие. Для них звонок, словно долгожданная встреча со знакомым или незнакомым. Они часами разговаривают по мобильному телефону, принося большие доходы телефонной компании.
Другие реагируют на телефонный звонок с опаской, пытаясь прежде угадать, кто звонит и какого рода неприятные известия их ожидают. Они боятся телефонных звонков и в то же время не могут жить без телефона. Они покупают мобильник и носят его всегда с собой, чтобы первыми узнать о неприятном событии, постоянно подпитывая свой пессимизм.
Роберт ненавидел телефон. Он всегда мешал ему, отрывая от каких-либо занятий или мыслей. Круг его любимых собеседников был весьма ограничен: родители, родственники и несколько друзей — но и те вечно звонили не вовремя, и Роберт с трудом поддерживал с ними короткий разговор. Роберт воспринимал телефонный звонок как наглое вторжение в его личную жизнь, непрошенный интерес к его персоне. Он любил людское общество, как любил и одиночество, но не терпел, когда ему навязывали то или другое. У него тоже был мобильный телефон, но только для рабочих звонков. Его могли вызвать в любой момент на расследование дорожной аварии.
Вот и сейчас звонил его мобильный телефон, но Роберт, как ни странно, обрадовался звонку, отвлекшему от трудных мыслей. Он посмотрел на дисплей — определитель входящих звонков. Вместо привычного сообщения, что номер не может быть показан, означавшего, что звонят из полиции, он увидел незнакомый рамат-гановский номер. В другое время Роберт не стал бы отвечать, а предоставил бы телефону переключиться на автоответчик и потом прослушал бы оставленное сообщение. Но не на этот раз. Он услышал незнакомый голос.
— Здравствуй, Роберт, меня зовут Меир. Сегодня утром ты оставил мне визитную карточку, столкнувшись со мной на тротуаре. Нет, у меня нет к тебе никаких претензий. Наоборот, я хочу попросить о помощи. Мне показалось, что ты человек добрый и отзывчивый. Дело в том, что я заболел: грипп или что-то в этом роде. Температура под сорок, и нет сил дойти до аптеки за акамолом. Не будешь ли ты так добр и купишь мне таблетки, ты ведь живешь где-то неподалеку?
Роберт был ошеломлен. Должно быть, этот человек действительно тяжело болен, да к тому же одинок, раз обратился за помощью к незнакомцу. Ну что ж, он не был занят и без особых затруднений мог принести больному акамол… Роберт без труда нашел нужный адрес. Это был старый рамат-гановский дом с нежилым первым этажом, огромными балконами, но без интеркома. Меир открыл ему дверь и пригласил войти. Он выглядел больным с бледным лицом и взлохмаченной головой. Благодарно посмотрев Роберту в глаза, он проводил его в салон и попросил подождать, пока выпьет таблетку и приведет себя в порядок. Роберт присел за круглый стол, стоящий посередине комнаты. Обстановка была скудной. Кроме стола и стульев, в салоне не было почти никакой мебели. Тем разительнее смотрелись на стене три прекрасно выполненные картины в темно-коричневых рамах. Это были писанные маслом портреты Петра Ильича Чайковского, Оскара Уайльда и Леонарда Бернстайна. В темном углу стоял пюпитр с нотами и лежала скрипка. Под шум льющейся воды, доносящийся из ванной, Роберт осмотрел всю комнату. Он обнаружил музыкальные ноты, сложенные неровной стопкой, старые пластинки и новые диски с классической музыкой. На стенке заключенный в рамку висел диплом лауреата международного конкурса, на полочке в беспорядке лежало несколько книг о музыке и музыкантах. Все имело заброшенный вид, пыль лежала слоями и только портреты на стене сверкали чистотой. Пыль с них была тщательно вытерта. Глаза на живо выписанных лицах внимательно следили за гостем, куда бы он ни шел. Роберт заглянул в спальню, но и там царил хаос: несвежие простыни, незаправленная кровать, пустые коробочки из-под лекарств… Квартира была большая, но жилыми были только две комнаты, а остальные находились в весьма плачевном состоянии.
Роберт вернулся в салон, и тут появился Меир. Он был гладко выбрит и благоухал хорошими духами. На бледном лице горел румянец, волосы были зачесаны назад и отливали маслом. И только глаза блестели нездоровым лихорадочным блеском, и капельки пота проступили на лбу, выдавая болезнь. Меир поставил на стол бутылку виски и две рюмки, потом принес плитку шоколада и сел напротив.
— Не знаю, как и благодарить тебя за отзывчивость и доброту… За тебя! — он налил виски и выпил до дна.
Адвокат Франсин Дей и подумать не могла, что влюбится в собственного клиента. Мартин обратился к ней с целью максимально выгодно развестись с женой Донной. Бракоразводное дело перерастает в роман. Но однажды Франсин видит, как Мартин мило ужинает с Донной в ресторане… На следующее утро Франсин просыпается в квартире соседа Пита, в одежде, перепачканной кровью. Она ничего не помнит о прошедшей ночи! И тут выясняется, что Донна пропала без вести. Тогда в игру вступает Пит… Он угрожает рассказать полиции подробности той странной ночи.
«Мне было шестнадцать, когда моя бабушка умерла в первый раз…» Сара Парсонс никогда не видела Дом Эмбер, большое поместье в штате Мэриленд, которое принадлежало её семье на протяжении трех столетий. Никогда не бродила по его лабиринту в виде живой изгороди, не находила там тайные комнаты; она никогда не замечала тени, преследовавшие его, не находила потерянные бриллианты в его стенах. Но всё это скоро изменится. После того как не стало её бабушки, Сара со своим другом Джексоном решают поискать бриллианты — и дом оживает.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
Семь принципов — солнце Империи, ее вдохновение и божество; идеи Первого императора неоспоримы и бесценны, и первая среди них — война: бесконечная, вечная война ради войны. Но времена меняются, и приходит день сложить оружие; этот-то день и ставит Империю перед главным испытанием в ее истории — миром. Содержит нецензурную брань.
Ольга Воронова, хозяйка съеденного кризисом интернет-магазина, доведенная до отчаяния безденежьем, решается на безрассудный шаг. В аэропорту, куда она едет, отключаются источники питания, и ее регистрируют на несуществующий рейс. Она попадает в прошлое, которое хочет забыть. Всплывает и история об умершем женихе, скоропостижная смерть которого двадцать лет оставалась загадкой для всех. До сих пор никто не знает, было ли это самоубийство, заказной несчастный случай или просто неудачное стечение обстоятельств.
Я никогда не принимал на себя долгосрочные обязательства, потому что знал — я не смогу их исполнить, ведь моя жизнь мне не принадлежит, я не живу, а жду, когда за мной придет убийца. Я противился длительным рабочим контрактам, стабильным отношениям с девушками, никогда ничего не ждал, не планировал будущего… Но все изменилось, когда мой дядя, известный европейский писатель, погиб и перед смертью поручил мне дописать книгу, в которой рассказывается история нашей семьи. И теперь мне придется не только закончить его работу, но и лицом к лицу столкнуться с человеком, который застрелил моих родителей и должен убрать меня…