Израиль без обрезания. Роман-путеводитель - [44]
Полный бред. Похоже, это заразное.
Еще минут десять я наблюдала, как Милка суетливо пыталась найти на ветках местечко получше, чтобы привязать трусы. Дамы толкались и шипели друг на друга. К моему изумлению, их все прибывало. И каждая вновь подъехавшая так и норовила подпрыгнуть и повыше привязать к веткам какой-нибудь очень интимный предмет. Массовое помешательство.
Когда мы отъехали от этого местечка, я вздохнула с облегчением. А Милка была просто счастлива и улыбалась блаженно.
– Какой прекрасный день! – философствовала она. – Ну, теперь женихов ждать будем! У нас же скоро светский выход – свадьба Юдифи. Это должно быть нечто! Мне уже тут подружки рассказали. Какая подготовка идет! Может, Шломо наконец обратит на меня внимание как мужчина и у нас все сложится?
– Да на тебя невозможно не обратить внимания! – совершенно искренне сказала я. – Ты всегда накрашена ярче всех. И разрезы на юбках у тебя самые глубокие. Да твой Шломо просто упадет, когда тебя увидит!
– Скорей бы! – томно вздохнула Милка.
В воскресенье, день свадьбы, моя подруга вырядилась в лучших праздничных традициях: длинное платье с широкой юбкой, накрученные рыжие букли, яркий макияж. Вдобавок – не меньше килограмма украшений из массивного желтого золота на разных местах.
– Ну как? – спросила она кокетливо, когда я садилась в машину.
– Умереть и не встать! – сказала я, подумав, что, если бы она вышла куда-то в таком виде в Москве, больше ей можно было бы уже нигде не появляться. – А что, так много золота везде – это нормально?
– Хороший тон! – благостно отозвалась Милка. – Куда же бабе без золота? Достаток демонстрирую. На самом деле это у нас в крови. Когда-то еврейский муж мог выйти на улицу и трижды прилюдно сказать, что он хочет развестись. После этого его жена должна была сразу уйти из дома в том, что на ней было. Поэтому еврейские женщины и навешивали на себя максимум украшений, чтобы быть готовыми к такому повороту событий.
– Ничего себе! – ахнула я.
– Может, это и байка, но поучительная. А ты что, так и пойдешь на свадьбу? – скептически осмотрела подруга мое черное скромное платьице. – Заморыш просто. Да так ты жениха никогда не найдешь! У нас надо, чтобы все было ярко, пышно, красиво!
– Ну их, женихов! – со смехом сказала я. – Мы же к Амуке съездили, теперь они сами нас отлавливать должны. Буду скромно сидеть в уголке, может, поснимаю немного… Просто посмотрю – очень интересно!
– Ты еще и камеру взяла с собой? – укоризненно спросила Милка. – Когда же ты танцевать собираешься? А знакомиться? Ох, точно упустишь шанс, отпугнешь всех мужиков.
– Да и ладно! Испугаются – значит, не судьба. Нам такие трусы не нужны. А с подарками-то что?
– А ничего. Деньги молодым оставим. Тут подарки на свадьбу дарить не принято.
– Мудро!
Незаметно, болтая и слегка препираясь, мы доехали до зала торжеств, где должна была состояться свадьба. Машин вокруг было уже полным-полно, мы с трудом нашли место для парковки.
– Ну, посмотри на меня! – Милка выпрыгнула из машины и покрутилась на каблуках, взбивая и без того крутые кудри. – Все о’кей?
– Более чем! – заверила я ее.
Мы подошли к входу в зал. К моему удивлению, нас встретила пара охранников и здоровый ящик-сейф, к которому прибывающие гости подходили по очереди, опуская в него надписанные конверты.
– Что это? – спросила я.
– Сейф для маны. Мы туда сейчас опустим деньги на свадьбу и наш подарок.
– А у меня конверта нет! – сказала я растерянно. – Я думала, это как-то по-другому делается.
– Балда ты все-таки! – в сердцах сказала Милка. – Ладно, давай ману и сколько ты хочешь дать сверху, положим все в один конверт, припишем еще твое имя. Чтобы знали, что ты не с пустыми руками пришла!
– Давай!
Рядом с сейфом лежали листы красивой бумаги и ручки. Мы отошли в сторонку, чтобы надписать конверт.
– Добрый вечер! – раздался сзади приятный мужской голос. – Вам помочь чем-нибудь?
Милка обернулась, непринужденно поправила грудь и начала щебетать приторно-кокетливо:
– Ой, Шломо! Какая радость! Какой праздник! Я вас от души поздравляю!
Я подняла глаза от конверта и встретилась взглядом с насмешливыми черными глазами. Они горели, как два уголька. Я невольно улыбнулась в ответ и наконец разглядела того самого Шломо, про которого за последние дни Милка прожужжала мне все уши.
Передо мной стоял высокий мужик лет пятидесяти в хорошем костюме с темным галстуком. Я сразу решила, что он совершенно не в моем вкусе, – крепко сбитый, коротко стриженный, с седеющей узкой бородкой. Куда ему до наших московских томных красавцев! Вдобавок через все лицо у него был шрам. Тот еще персонаж, на улице встретишь – испугаться можно, принять за бандита! Я удивилась, что он говорил по-русски почти без акцента. Почему-то, по рассказам Милки, я думала, что он коренной израильтянин.
В общем, любовь зла. Шломо оказался еще страшнее, чем я думала, слушая Милкины рассказы про бравого вояку. Хотя не без обаяния, надо признать. Я вздохнула и сделала подруге большие одобрительные глаза.
– Здравствуйте! – сказала я полковнику, отчего-то зацепившись взглядом за его шрам.
– Это Карина, моя подруга из Москвы, – засуетилась Милка, пытаясь заслонить меня от мужчины мечты своим мощным телом. – Она фотограф и никогда не была на еврейских свадьбах. Я решила ее взять с собой…
Казалось бы, что нового можно увидеть в многократно воспетом на всех языках мира вечном «городе света», великолепном Париже?Русский стрингер Тимофей Бродов, собирая информацию о парижских клошарах, оказывается в совсем другом городе, где видит неожиданную изнанку дворцовой помпезности французской столицы. На его пути встречаются бомжи и проститутки, антиглобалисты и пойстеры, цыгане и арабы, нелегальные иммигранты и жители парижских подземелий…В этой параллельной реальности сны и легенды переплетаются с действительностью, жизнь со смертью, любовь с разлукой, и откуда-то из мраморных лабиринтов Пер-Лашез раздается голос вечного бродяги и бунтаря Джима Моррисона.
Солнечные стрелы – 12 циклов лирических произведений поэтессы. В этих циклах звучат не только любовные напевы – любовь воспевается автором во имя мира и человечности. В циклах нет простых сюжетов, а слог легкий и воздушный. Слова летят, как стрелы. В них нежность, мятеж, тоска.На страницах сборника вас ждут чудеса и таинства, интересные встречи в различных уголках планеты Земля. Вы почувствуете «ветер с океана», узнаете про «перекрестки миров» и «странничество сердца», побываете на острове Крит и на Камчатке, погуляете по улочкам Барселоны и проспектам Петербурга, пройдете сквозь «снега и пески», услышите «Карельские напевы», увидите «Кубинские сны» и будете «румбу жаркую плясать».Особую значимость имеет цикл «Молитва о воине».
Волей судьбы обычный программер Федор оказывается в Индии – непонятной для европейцев, дикой восточной стране. Каждый шаг здесь связан с опасностью, «искателя» поджидают приключения, непредвиденные обстоятельства, обманы и неожиданные открытия. Фальшивые гуру и всевозможные наркотики, продвинутые дауншифтеры и стареющие хиппи, далекое от реальности индийское кино и запредельные чудеса – такова настоящая Индия, которая открывается читателю глазами героя.
В сборник «Яблоко» включены новые лирические стихотворения Натальи Лайдинен. Девять разнообразных тематических циклов собраны в единое целое. Все они раскрывают мир интересов, пристрастий и кругозор поэтессы. Но главная тема — это единственная заповедь природы человеку — любовь. В каждом стихотворении Натальи Лайдинен чувствуется возвышенная душа, концентрация страсти и доброта автора.
В стихах автора – удивительная гармония и взаимопроникновение земного и небесного. Источник вдохновения лирики Натальи Лайдинен – в мифологии и культуре разных стран и народов, ее личный творческий опыт объединяет глубины чувственного, интуитивного и философского осмысления реальности. Взгляд поэтессы на окружающий мир исключительно своеобразен, он открывает совершенно неожиданные пространства для творческого диалога с читателем.
Новая книга стихотворений Натальи Лайдинен «Приметы Времени» наполнена философским и эмоциональным содержанием, продолжает творческие исследования автора о происхождении жизни, развитии человечества, взаимодействии разных цивилизаций. Вместе с тем сборник глубоко лиричен, поэт обращается к темам любви, многообразия мира, «малой Родины», поиска и обретения корней. В этом смысле «Приметы Времени» могут быть истолкованы как вехи на пути не только всемирной истории, но и конкретной женской судьбы.Единство универсального и человеческого начала, насыщенность палитры поэтического текста яркими, необычными образами и символами, простор для интерпретации сюжетов делают читателя равнозначным участником творческого процесса, привлекая его к осмыслению значимых тем, постановке неожиданных вопросов.
«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.