Изобретательная влюбленная - [13]
Фениса
Обнять? Зачем же стало дело?
Обнять меня ты можешь смело.
Люсиндо
Как я могу? Легко сказать!
Фениса
Обнимешь так, не унывай:
Мне нужно лишь упасть притворно,
Тебе ж... поднять меня проворно.
Люсиндо
Так падай.
Фениса
Падаю... Ай-ай!
(Падает.)
Люсиндо, помогая ей подняться, обнимает ее.
Капитан
Что это?
Люсиндо
Оступилась вдруг,
Сеньор, моя вторая мать,
А я хочу ее поднять.
Капитан
Тут место для моих услуг.
(Становится между ними.)
Не для твоих! Еще я здесь!
Люсиндо
Но долг учтивости невольно...
Белиса
Ах, дочь моя, тебе не больно?
Капитан
С учтивостью своей не лезь!
Люсиндо
Иду.
Капитан
Прочь, прочь отсюда! Вон!
Люсиндо
Сеньор...
Капитан
Ступай, без возражений!
Люсиндо (в сторону)
Фениса! О мой дивный гений!
Твоим умом я восхищен:
Ты - кладезь мысли изощренной!
Любовь моя, ты бесподобна!
На что же только не способна
Изобретательность влюбленной!
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XVII
Белиса, Фениса, капитан, Фульминато.
Фениса
Нет, мне ни чуточки не больно, мама.
Капитан
Я думаю!
Фениса
Мой сын уже ушел?
Капитан
Ваш сын уже ушел.
Фениса
Как жалко!
Белиса
Вернуть? Ола! Живее, Беатриса!
Фениса
Не нужно, ради бога!
Капитан
Мой невежа
Виновен, видно, в том, что вы упали.
Мой дом оставит он сию минуту,
Пока я жив - и в этот не войдет он.
Белиса
Как мало любите, сеньор, вы сына!
По мне, он юноша весьма приятный...
Я даже больше вам сказать могу:
Была бы я на двадцать лет моложе,
Охотно за него пошла бы замуж.
Фениса (в сторону)
Не поздно замуж выйти и сейчас.
Капитан
Он, значит, вам понравился?
Фениса
Сеньора,
Мне нужно вам сказать большую новость.
Белиса
Простите, капитан.
Капитан (в сторону)
Я так ревную!..
Фениса (тихо, Белисе)
Я говорила вам про список платьев,
Но это был не список.
Белиса
Да? А что?
Фениса
Записка от Люсиндо.
Белиса
Что ж он пишет?
Фениса
Такое, что вы со смеху помрете.
Белиса
Не мучай, что же, что?
Фениса
В конце он пишет,
Что в брак вступить желает...
Белиса
С кем?
Фениса
Да с вами.
Белиса
Со мною? Что ты?
Фениса
Совершенно точно...
Что нравитесь ему вы чрезвычайно.
Что ваша мудрость и солидность ваша
Милей ему, чем я отцу желанна.
Он дальше пишет, что, мол, в этом браке
Соединятся оба состоянья,
И дети наши будут, мол, богаты.
Умели б вы читать - узнали б, столько!..
Но главное, сеньора, он вас просит,
Чтоб вы уговорили капитана
Не посылать его, то есть Люсиндо,
В далекий Лиссабон: вдали от вас
Он, по его словам, с тоски иссохнет.
Белиса
Признаться, если выходить мне замуж,
То лучше за такого человека,
Какого, дочка, ты себе избрала:
Я на него ведь снизу вверх взираю.
Как он учтив и мил! А как он строен!
Фениса
Но что же все-таки с Люсиндо делать?
Белиса
Как что?
Фениса
Его спасти от ссылки нужно!
Белиса
От ссылки? Боже мой! Скажи Люсиндо,
Чтоб вечером пришел ко мне сегодня.
Фениса
Теперь оставьте нас вдвоем, сеньора.
Белиса (в сторону)
Застиг меня совсем врасплох Люсиндо...
Укоротить вуаль, пожалуй, вдовью?
Ах, если, правда, ты меня так любишь,
Ты жизнь свою, Люсиндо, не загубишь!
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XVIII
Капитан, Фениса.
Капитан
Не удивительно ль, что нас
Одних оставила Белиса?
Здесь я чужих не вижу глаз,
Позвольте ж, славная Фениса,
Мне ручки ваши.
Фениса
Вот так раз!
Ведь вы еще не мой супруг.
Капитан
Не как жених прошу - как друг.
От ревности я заболею.
Фениса
Я без свидетелей не смею...
Капитан
Мильон свидетелей вокруг,
И это - ревности волненья!
Фениса
Сеньор, к Люсиндо ревновать
Вы вправе, в этом нет сомненья.
Капитан
Он вас преследует опять?
Фениса
О, да!
Капитан
Дрожу от возмущенья.
Фениса
Минувшей ночью я проснулась
И слышу шорох у окна.
Я испугалась, я метнулась,
Вскочила я, а ночь темна,
Не вижу ничего, обулась,
Насилу платье разыскала...
Бегу к окну... Святая дева,
Но что такое с вами стало?
Капитан
Фениса, это вспышка гнева
На моего юнца-нахала.
Фениса
Бегу к окну и - что же? - там
Лежит письмо очередное.
Капитан
Ну, это просто... просто срам!
Бесстыдство, господи, какое!
Фениса
Зачем же волноваться вам?
Спокойней! Что вы?
Капитан
Как он мог!
Найти его и наказать!
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ XIX
Фениса одна.
Фениса
Люсиндо я дала намек,
Где нужно мой ответ искать,
Теперь пойду его писать.
Я напишу в своем посланьи,
О чем я с матерью шепталась:
Он должен сделать ей признанье
В своей любви, и эта шалость
Предотвратит его изгнанье,
А мать моя так замуж хочет,
Жизнь одинокую кляня,
Что за Люсиндо похлопочет,
Разлука ж с ним убьет меня.
УЛИЦА
ЯВЛЕНИЕ XX
Эpнандо, Люсиндо.
Эpнандо
Да неужели правда, а?
Люсиндо
Видал бы,
Как пред Фенисой я склонял колени,
Забавной эту сцену ты назвал бы.
Эpнандо
Я со смеху бы умер, нет сомнений.
Люсиндо
Какой тут смех! Жалеть меня ты стал бы.
Я изнывал, как Тантал, от мучений:
Тот до плодов не мог ведь дотянуться,
А я прелестных уст не смел коснуться.
Эpнандо
Вам ручки мало было, ваша милость?
Люсиндо
Моя любовь - вулкан неугасимый:
Она еще сильней воспламенилась
От близости к руке моей любимой,
И, чтоб умерить жар невыносимый,
Она к устам - но тщетно! - устремилась.
Ну вот и весь рассказ... А под конец...
Меня прогнали прочь...
Эpнандо
Тс! Ваш отец!
Люсиндо
Пускай себе идет своей дорогой.
В комедии «Собака на сене» любовь прекрасной аристократки Дианы к секретарю Теодоро возникает из ревности. Причем название комедии оправдано поведением Дианы: она не позволяет Теодоро любить себя, но и запрещает любить служанку Марселу. Теодоро, честный, благородный юноша, оказывается заложником игры сословных предрассудков. В пьесе бушуют огненные страсти, плетутся интриги, строятся воздушные замки, вершатся судьбы и рушатся иллюзии. Счастливый конец достигается лишь благодаря проворному слуге Тристану, одному из типов пикарескных слуг в комедиях Лопе.
Трагедия о чести. Королю понравилась юная Эстрелья, названная народом «Звездой Севильи» за необычайную красоту. Он хочет овладеть красавицей, но на его пути встает брат девушки. Застав короля в своем доме, он бросается на него со шпагой и король решает избавиться от него руками Санчо Ортиса, жениха Эстрельи. Король выводит Санчо на откровенный разговор о преданности и берет с него слово выполнять все приказы господина беспрекословно и после вручает ему бумагу, в которой написано, кого он должен убить. Теперь Санчо Ортиса стоит перед выбором – выполнять приказ короля или нет.
Сюжетную основу пьесы составил исторический эпизод, имевший место в 1476 г., когда крестьяне деревни Фуэнте Овехуна (Овечий ключ) восстали против своего сеньора Фернанда Гомеса де Гусмана, командора военно-церковного ордена Калатравы. Память об этом выступлении хранили народные песни и романсы, записи хронистов.Излагая события 1476 г., происшедшие в селении Фуэнте Овехуна, в полном соответствии с исторической хроникой, Лопе де Вега по-иному оценивает и объясняет их, и «жестокий бунт» неблагодарных подданных превращается им в то, чем на самом деле было восстание крестьян: в справедливое возмездие, в правое народное возмущение против феодальной тирании.
Однажды юная донья Мария застает своего отца в расстроенных чувствах и плачущим. Выясняется, что молодой дон Диего приходил свататься и, придя в гнев от отказа, поднял на него руку. Отец Марии считает себя униженным и она решает отомстить обидчику. Мария является инкогнито в тюремную камеру, куда попал вспыльчивый дон Диего, и ранит того ножом. Теперь ей приходится пуститься в бега, скрываясь от правосудия под личиной служанки.
В этой книге впервые представлен во всем своем многообразии жанр новеллы периода его рождения и расцвета в испанской литературе. Кроме широко известных у нас произведений Сервантеса, Лопе де Веги и Тирсо де Молины, читатель может познакомиться с творчеством многих испанских писателей XVI–XVII вв.: X. Тимонеды, Г. Сеспедеса-и-Менесеса, X. Переса де Монтальвана, М. Сайяс-и-Сотомайор и других…
Поэтическая испанская драматургия «Золотого века», наряду с прозой Сервантеса и живописью Веласкеса, ознаменовала собой одну из вершин испанской национальной культуры позднего Возрождения, ценнейший вклад испанского народа в общую сокровищницу мировой культуры. Включенные в этот сборник четыре классические пьесы испанских драматургов XVII века: Лопе де Вега, Аларкона, Кальдерона и Морето – лишь незначительная часть великолепного наследства, оставленного человечеству испанским гением. История не знает другой эпохи и другого народа с таким бурным цветением драматического искусства.