Изобретатель парейазавров. Палеонтолог В. П. Амалицкий и его галерея - [91]
Флёров предложил Яковенко стать архитектором, чтобы построить музею новое здание. Он подсчитал, что разрешение на строительство дадут лет через десять: как раз хватит, чтобы научиться проектировать и строить.
Яковенко послушался совета, поступил в строительный институт и каждый год в качестве курсовой сдавал очередной, всё более продуманный проект Палеонтологического музея. Одну работу наградили золотой медалью Минвуза СССР. Другую Флёров показал заместителю главы Академии К. Н. Чернопятову, который одобрил идеи Яковенко, но предупредил, что параметры реального здания будут не такими грандиозными.
В 1965 году Совет министров СССР утвердил решение о строительстве музея. Подпись на бумаге поставил глава совета А. Н. Косыгин. Академия выделила под строительство дубраву, холм и поле на окраине Москвы, на территории академического санатория «Узкое».
По просьбе дирекции музея Яковенко зачислили в академический институт «ГипроНИИ», который занимался проектированием лабораторий и научных центров, и назначили главным архитектором проекта.
Площадь музея по бумагам должна была составлять 8 тысяч квадратных метров, но Яковенко разными уловками удалось увеличить её до 11 тысяч метров за счёт обустройства подвальных помещений, тонкостей с просчётами штукатурного слоя и уровней потолков.
Проектное задание подготовили к 1968 году, утвердили в Градостроительном совете Москвы, в Академии, и на этом всё закончилось. Финансирование приостановили, средств не дали даже для отрисовки рабочих чертежей.
Четыре года тянулось томительное ожидание, которое завершилось благодаря случаю.
В начале семидесятых из-за расширения Калужского шоссе пришлось переносить несколько крупных объектов, в том числе антенные поля Министерства морского флота. Они располагались недалеко от пустыря, выданного под строительство музея. По слухам, Минморфлот собирался потребовать эту территорию себе в качестве компенсации.
Дело осложнялось статусом антенных полей. Формально они работали для гражданского флота, на деле были длинноволновыми и явно предназначались для связи с боевыми кораблями и атомными подлодками. В борьбе с таким серьёзным соперником у Академии не было шансов. В музее это понимали и решили играть на опережение. Утрата участка стала бы катастрофой, означала потерю нескольких лет работы над проектным заданием, которое выполняли с учётом рельефа местности и путей подхода транспорта. Музей пришлось бы проектировать заново, с нуля.
Яковенко срочно, на добровольных началах взялся за подготовку чертежей. Выполнить в одиночку такую работу было невозможно. Он попросил помощи у знакомых конструкторов, техников, инженеров. Целая толпа специалистов бесплатно просчитывала нагрузки на стены, уточняла параметры залов и подвалов. Всё держалось на личном обаянии Яковенко, который буквально горел работой. В его архиве сохранился стих, сочинённый коллегами:
Чертежи подготовили в рекордный срок. Музей спешно уточнил в Совете министров, не устарело ли разрешение Косыгина о строительстве. Оттуда пришёл лаконичный ответ: такие подписи не стареют[828].
Академия быстро изыскала средства и в конце сентября 1972 года на пустыре торжественно заложили фундамент. На мероприятие пригласили журналистов, устроили банкет. Участники много фотографировались, особенно с прорабом, как две капли воды похожим на французского актёра Луи де Фюнеса. Всё случилось на два месяца раньше перебазирования полей Минморфлота.
«Если бы фундаменты музея не были заложены именно тогда, наш участок был бы занят антенными полями могущественного ведомства, и неизвестно, было бы построено здание музея вообще; в лучшем случае проект пришлось бы начинать заново, на другом участке», – писал Яковенко[829].
Стены музея возводили без задержки. Яковенко на свой страх и риск протащил в проект уловку: строить здание можно было только целиком, без разбивки на секции. Нельзя было построить правые стены, потом левые – их следовало строить вместе. Строители проморгали хитрость, а когда разобрались, ничего нельзя было изменить: если бы здание стали строить по частям, стены треснули бы из-за неравномерной нагрузки на фундамент. Хитрость страховала строительство от всевозможных неожиданностей: прекращения или урезания финансирования, колебаний в настроениях Академии. На площадке установили четыре крана, со всех сторон здания. Скоро напротив новостроек Тёплого Стана поднялись красные стены. Со стороны они напоминали средневековый замок, были глухими и только внизу, на первом этаже, шли похожие на бойницы окна.
В 1978 году здание подвели под крышу, краны демонтировали, началась внутренняя отделка. Пять лет в здании работали штукатуры, сварщики, электрики.
Затем пришло время декоративного оформления и подготовки экспозиции. По всем залам провели резьбу в технике древнеегипетских вдавленных рельефов. Впервые со времен Врубеля выложили керамические панно.
У декораторов иногда возникали экстравагантные идеи. К примеру, оформить все витрины в виде саркофагов, чтобы подчеркнуть – древние формы жизни исчезли навсегда
Будущее… Что там и что нас ждет? Человек испокон веков задается этим вопросом и строит гипотезы о грядущей катастрофе. Но только научные открытия последних десятилетий приоткрывают завесу тайны и могут предложить стройную гипотезу. Вместе с этой книгой вы отправитесь в путешествие во времени и своими глазами увидите взрыв Солнца и гибель Земли, слияние галактик и поглощение звезд черными дырами. Вы проследите, как этап за этапом жизнь вернется в воду, а затем и вовсе исчезнет. Вы отправитесь в путешествие по Вселенной и узнаете ее историю.
Более ста лет Россия была гигантским белым пятном в истории динозавров. Поиску и изучению остатков русских динозавров мешало многое: нехватка специалистов, геологическая история региона, удаленность перспективных местонахождений. Находки динозавров ограничивались несколькими костями, и только в последние двадцать-тридцать лет ситуация резко и кардинально изменилась. Было найдено пять крупных и важных в мировом значении местонахождений. Провалы в летописи мезозоя крайне неравномерные. Самые грандиозные пришлись на первую половину юрского периода.
Записки рыбинского доктора К. А. Ливанова, в чем-то напоминающие по стилю и содержанию «Окаянные дни» Бунина и «Несвоевременные мысли» Горького, являются уникальным документом эпохи – точным и нелицеприятным описанием течения повседневной жизни провинциального города в центре России в послереволюционные годы. Книга, выходящая в год столетия потрясений 1917 года, звучит как своеобразное предостережение: претворение в жизнь революционных лозунгов оборачивается катастрофическим разрушением судеб огромного количества людей, стремительной деградацией культурных, социальных и семейных ценностей, вырождением традиционных форм жизни, тотальным насилием и всеобщей разрухой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Автор книги «Последний Петербург. Воспоминания камергера» в предреволюционные годы принял непосредственное участие в проведении реформаторской политики С. Ю. Витте, а затем П. А. Столыпина. Иван Тхоржевский сопровождал Столыпина в его поездке по Сибири. После революции вынужден был эмигрировать. Многие годы печатался в русских газетах Парижа как публицист и как поэт-переводчик. Воспоминания Ивана Тхоржевского остались незавершенными. Они впервые собраны в отдельную книгу. В них чувствуется жгучий интерес к разрешению самых насущных российских проблем. В приложении даются, в частности, избранные переводы четверостиший Омара Хайяма, впервые с исправлениями, внесенными Иваном Тхоржевский в печатный текст парижского издания книги четверостиший. Для самого широкого круга читателей.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Эта книга рассказывает о героических днях гражданской войны, о мужественных бойцах, освобождавших Прикамье, о лихом и доблестном командире Филиппе Акулове. Слава об Акулове гремела по всему Уралу, о нем слагались песни, из уст в уста передавались рассказы о его необыкновенной, прямо-таки орлиной смелости и отваге. Ф. Е. Акулов родился в крестьянской семье на Урале. Во время службы в царской армии за храбрость был произведен в поручики, полный георгиевский кавалер. В годы гражданской войны Акулов — один из организаторов и первых командиров легендарного полка Красных орлов, комбриг славной 29-й дивизии и 3-й армии, командир кавалерийских полков и бригад на Восточном, Южном и Юго-Западном фронтах Республики. В своей работе автор книги И.