Изменники Родины - [5]
— Руки вверх, а то стрелять буду!
В вытянутой руке подошедшего что-то сверкнуло.
— Витька! Что это еще за хулиганство?! Хорошо, что я не трусиха, а то можно так до смерти напугать, — сказала Лена, стараясь не показать вида, что она тоже немного испугалась.
— Не хулиганство, а военна игра! Вы арестованы, гражданка!
Виктор Щеминский говорил резко, отрывисто и необыкновенно важно.
— Какая военная игра?
— А разве вы не знаете? — спросил второй «часовой», Володя Белкин, столяр со строительства.
— Откуда же я могу знать? — отозвалась Лена. — Я иду из Молотилова, была в командировке…
— Все равно! Сегодня ходить по улицам после десяти часов воспрещается! Могут оказаться шпионы и диверсанты!.. Мы вас арестуем и отведем в штаб для выяснения личности! — решительно заявил Виктор и вновь направил на Лену свое оружие: это был детский игрушечный пистолет, стреляющий пробкой, привязанной на нитке; он почти целиком прятался в Витькиной ладони.
— Но ведь вы оба меня знаете, зачем же вам выяснять мою личность?
— Что мы вас знаем, это не считается! Идемте, гражданка, в штаб!
— Да никуда я не пойду! Отвяжитесь! Я домой иду!
Но тут вступил в разговор рассудительный Володя:
— Ну, пожалуйста, пойдемте с нами!.. Это не в серьез, так только… Мы с Витькой — часовые, патруль…. Понимаете, патруль?.. Мы обязаны всех задерживать, с нас спрашивают… А до дому вы все равно не дойдете: не мы, так другие вас остановят…
Лена сдалась.
— Ну, ладно, идем! Где ваш штаб?
Но оказалось, что никакого «штаба» не было: это слово как-то нечаянно само собой слетело с языка Виктора.
Часовые заспорили.
— Надо вести ее в райисполком! — заявил Виктор.
— Куда же это, через весь город? — возразил Володя. — Удостоверение-то у тебя есть?
— Нет, не успел взять…
— И у меня нет… Нас арестуют с ней вместе!..
Лена рассмеялась:
— Ну и часовые!.. А поближе где-нибудь штаба нет?
— Да пошли в нашу стройконтору! — предложил Володя. — Пускай там будет наш штаб!..
— Пошли!.. Быстро!..
И ретивые часовые повели свою пленницу. Поднять руки они ее так и не сумели заставить.
Они прошли, спотыкаясь о кирпичи и доски, через широкий темный двор новостройки и вошли в контору, где сидело несколько человек дежурных. Около самой двери сидела знакомая Лены, Клавдия Ивановна Сомова, машинистка; на рукаве ее старенькой темно-коричневой жакетки белела повязка с красным крестом.
— Леночка! Как же вы к нам попали? — начала она было удивленно, но Щеминский резко прервал ее:
— С арестованными не разговаривают!.. Кто здесь начальник штаба?
— Какие арестованные?.. Нет тут никакого штаба!
Но Венецкий, сидевший на подоконнике в глубине комнаты, встал, выступил вперед и сказал отчетливо и строго:
— Кажется, эта почетная должность поручена мне! Я — начальник штаба!
Виктор вытянулся, приложил руку к виску, одновременно совсем не по-военному поправив кудрявый чуб, и отрапортовал, слегка заикаясь от смеха:
— Товарищ начальник штаба! Мы арестовали подозрительную гражданку, которая ходила по улицам в запрещенное время!.. Предполагаем, что она вражеский шпион… Следует выяснить ее личность…
Тут он не выдержал и расхохотался.
— Вольно! — сказал Венецкий серьезным тоном, без улыбки. — Штаб займется выяснением личности этой гражданки. Можете идти — там по улицам еще шпионы ходят!
Патрульные неохотно удалились. Клавдия Ивановна наблюдала всю эту комедию, вытаращив глаза.
— Что это за глупости такие? — возмущенно заговорила она, как толшько за усердными часовыми закрылась дверь. — Эти мальчишки людям проходу не дают! Скажите, пожалуйста — «шпиона арестовали»… Это же Леночка из райзо, я ее прекрасно знаю!.. И вы тоже хороши, Николай Сергеич! Какой же вы начальник штаба?
Николай Сергеевич пожал плечами.
— Я такой же начальник штаба, как ваша знакомая — шпион… Если придумали военную игру — приходиться играть… А мальчишки обрадовались, что власть в руки попала — хоть игрушечная, да власть. Куда вы шли? — обратился он к Лене. — Сегодня же нельзя ходить по улицам!
Лена объяснила все обстоятельства дела.
— Хорошо! Личность ваша установлена! Товарищ Сомова подтверждает, что вы действительно «Леночка из райзо»…
— Соловьева Елена Михайловна! — поправила Сомова.
— Соловьева Елена Михайловна! — повторил Венецкий. — Но придется вам остаться у нас, пока не закончилась война районного масштаба, а то эти лаботрясы так разыгрались, что опять вас задержат, если пойдете домой… Вот, надевайте! — он протял ей повязку с красным крестом. — Теперь вы будете не шпион, а медсестра.
Лене пришлось покориться.
А лаботрясы в самом деле разыгрались не на шутку: не прошло и получаса, как дверь с грохотом распахнулась и в контору снова ввалился неугомонный Виктор; на этот раз он вместе с электромонтером Васей тащил на строительных носилках Володю, лежавшего в самой нелепой позе, свесив голову и ноги в разные стороны и ухватившись руками за борта носилок.
— Где перевязочный пункт? Принимайте раненого!
Испачканные кирпичом носилки были взгромождены на письменный стол так стремительно, что мнимый раненый не выдержал:
— Да осторожнее, ребята! Вы и здоровому все бока отбьете!.. А попадись вам настоящий раненый, вы его живо угробите!..
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.