Изменники Родины - [4]

Шрифт
Интервал

Прежний диктор ограничивался тем, что монотонным голосом, с запинками причитывал перед микрофоном местную газетку «Коммунистический путь», и его почти никто не слушал.

Но, с тех пор, как за это дело взялась Маруся, — при словах «внимание, говорит Липня» многие стали подсаживаться поближе к своим репродукторам: по местному радио теперь каждый раз передавалось что-нибудь интересное: то выступал хор Дома культуры, то драматический кружок, то баянист Витя Щеминский, то гитарист Калинов, то хор учеников средней школы; даже приезжих артистов Маруся привлекала к работе на радио.

А, если привлечь было решительно некого, — выступала сама Маруся: пела в микрофон популярные песни.

Однажды за исполнение по радио песенки «Как я поехала в Москву» ей «вкатили» строгий выговор и хотели снять с работы, но по единодушному требованию радиослушателей оставили на прежнем месте.

Весь вечер 21-го июня Маруся просидела на радиоузле и, несмотря на воркотню старого радиотехника Михаила Михайловича, то и дело прерывала московские передачи местными сообщениями о ходе военной игры.

Но к полуночи даже ей начало надоедать повторение уже не раз сказанного, и, предоставив микрофон в распоряжение Михаила Михайловича, она принялась читать ратрепанную книжку без начала и заглавия — старинный роман о приключениях какой-то экзотической графини.

В других комнатах, где помещались почта и телеграф, было тихо, по крайней мере, до изолированного, с отдельным ходом, помещения радиоузла, никакого шума не долетало.

Михаил Михайлович передал «последние известия», Красную площадь и Интернационал, закончил передачу и ушел в соседний пустой кабинет, где стоял большой диван; вскоре оттуда донеслось легкое похрапывание.

Ночь брала свое, и Маруся, недочитав объяснения графини с коварным злодеем, также задремала, опустив голову на стол.

— Марусенька! — в комнату вбежал, запыхавшись, моторист льнозавода Андрей Новиков. — Маруся!.. У нас на заводе ребята хотят, чтоб как-нибудь проявить себя… Устрой что-нибудь!..

— А ну тебя, Андрюшка, разбудил! — недовольно проворчала Маруся, лениво поднимая упавшую на пол книгу. — Что у вас там на заводе?… Рабочие все налицо?.. Дежурят?..

— Конечно, дежурят, но…

— Ну, и все в порядке!

— Так скучно же! Спать хочется! Уже многие спят на кипах, — доказывал Андрей.

— Ах, скучно? Спят на кипах? — встрепенулась Маруся. — Ну, подождите же! Я их расшевелю!..

И она взялась на микрофон.

— Внимание! Внимание! Воздушная тревога! — зазвенел ее голос по пустынным улицам. — Вражеские самолеты над территорией льнозавода!.. Они сбрасывают парашютистов!.. Всем дежурным немедленно идти на поиски десантников!.. Пусти, ну тебя!..

Последние слова относились уже не к микрофону, а к Андрею, который с восторженным возгласом: «Ой, Маруська, молодец! Вот здорово!» крепко обнял ее.

Она его толкнула в бок, довольно больно ударила его по рукам, но это было только для вида: она не сердилась, она знала, что курносый, кучерявый Андрюшка влюблен в нее по уши; и он ей нравился, хотя не был красивым, а еще больше ей нравилось его дразнить.

— Марусенька моя! — прошептал Андрей, неловко, но крепко целуя ее. — Ты лучше всех на свете!.. Самая замечательная!..

Маруся милостливо и серьезно позволила себя поцеловать, а затем рассмеялась:

— Самая замечательная? Еще бы! На всем земном шаре такая только в одном экземпляре имеется!..

— А ты меня, все-таки, любишь!..

Андрей сел на соседний стул и перетащил ее к себе на колени.

— Тебя любить совершенно не за что! — заявила Маруся.

— Хоть и не за что, а любишь! Теперь уже никуда не денешься! Возьму и женюсь на тебе!

— Дурачок! Ведь ты же моложе меня на целых три года!.. А главное, чтоб на мне жениться, моего согласия спросить надо!..

Маруся хотела еще что-то добавить, но в дверях выросла длинная худая фигура председателя райисполкома Куликова.

— Товарищ Макова! Кто вам разрешил поднимать тревогу? Еще только десять минут второго, а тревога назначена на четыре часа утра…

Андрюшка готов был провалиться сквозь землю, но Маруся нисколько не смутилась. Слегка отстранив Андрея, она снова взяла микрофон.

— Внимание! Говорит Липня! Объявляется отбой воздушной тревоги!.. Вражеский десант обнаружен и обезоружен!..

Она подчеркнула нечаянную рифму.

— Товарищ Макова! Что это за нелепые шутки?!

— Скучно же, Иван Константинович!.. Надо расшевелить дежурных, а то они уже двенадцатый сон смотрят… А в четыре часа можно будет еще парашютистов сбросить…

Куликов молча пожал плечами, повернулся и вышел.

* * *

Лена Соловьева, агроном Липнинского Райзо, возвращалась домой из Молотиловского сельсовета, где она была в командировке. На попутной машине, на которой она ехала, в дороге отказал мотор, и ей пришлось около пяти километров идти пешком.

Когда она подошла к окраине города, был первый час ночи. Сперва она не заметила ничего особенного, только удивилась полной темноте улиц, но предположила, что виной этому какие-нибудь неполадки на электростанции.

Но недалеко от больших, недостороенных корпусов льнокомбината она услышала неожиданный окрик:

— Стой! Руки вверх!

Из густой тени выступили два человека. Один из них подошел вплотную к Лене, которая остановилась, но рук не подняла и стояла, как б раздумывая, стоит это делать, или нет.


Рекомендуем почитать
Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.


Упадальщики. Отторжение

Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.