Изменник - [3]

— Но вы должны были назначить анализы. Наверняка вы обдумали, что может потребоваться.

— Я не хочу влиять на ваше обследование.

Ах, вот оно что! Андрей чувствует отвращение. Даже здесь, во дворе, где их точно никто не подслушивает, его так называемый коллега не проговорится. Он явно преуспел в умении следовать исписанному закону, знакомому сегодня каждому: держи рот на замке, а руки по швам, если нет абсолютной уверенности, что можно говорить и действовать без опаски. Не рискуй. Не высовывайся. Будь безымянным и, как все, шагай в ногу.

«Конечно, первичный осмотр проводил доктор Б. И. Русов, он и поставил предварительный диагноз, который впоследствии подтвердился…» Русов пойдет на все, только бы избежать этого. Другое дело, если позже он сможет сказать: «Я попросил коллегу — врача-педиатра общей практики и одного из наших лучших диагностов — осмотреть пациента. Поскольку доктор Алексеев проявляет особый интерес к лечению ювенильного артрита и учитывая, что при моей текущей врачебной нагрузке сам я не смог бы уделить этому случаю должного внимания, лучшее, что можно было сделать в сложившейся ситуации — как можно скорее передать дело. Как вы понимаете, чрезвычайно важно, чтобы лечение было последовательным».

Вот так все и будет.

Да за кого он меня принимает? Неужели он держит меня за полного идиота?

Русов рассматривает гравий под ногами. Вид у него поникший. «Он понимает, что все пропало, — думает Андрей, — что я пошлю его к черту. Конечно, так я и сделаю. Пусть сам выкручивается. Русов вечно выпячивает себя, лишь бы быть на виду, вот судьба и подшутила над ним. Волков весьма поспособствует „укреплению его научного авторитета“».

Жребий пал на Русова. Вот и вся разница, между нами.

Он мог бы ответить «да», как всегда. Андрей не из тех врачей, которые приберегают профессиональный опыт исключительно для своих пациентов. Да и сил он тоже не жалеет. Иногда, кажется, чем больше сил он тратит, тем больше их прибывает, как будто он владеет тайной быстрого восполнения энергии, попирающей обычные законы наступления усталости. Все знают, что на Андрея можно положиться. Русов на то и рассчитывает.

— Вы хотите, чтобы я забрал пациента себе? — спрашивает Андрей.

— Я этого не говорил.

— Послушайте, Борис Иванович…

— Я просто прошу вас посмотреть мальчика.

— Не сегодня. Сегодня никак. У меня двое амбулаторных больных, а потом собрание до девяти.

— Но вы его посмотрите?

Не могу обещать. Я должен идти, меня ждут пациентка и рентгенолог. Завтра поговорим.

Русов кладет ладонь Андрею на предплечье. Тени пробегают по серо-коричневой ткани рукава.

— Спасибо вам за сотрудничество, — произносит он, стараясь говорить нормальным тоном человека, который только что обсуждал с коллегой профессиональные вопросы, но в его голосе все же слышится мольба.

— Деревья хорошо принялись, — говорит Андрей.

Русов нетерпеливо вскидывает взгляд. Деревья! Какие, к черту… Им нужно обсудить дела поважнее! Пальцы его рефлекторно сжимаются на руке Андрея, но, опомнившись, он вежливо выдавливает:

— Деревья — это прекрасно.

Андрей вспоминает: в год, когда закончилась война, на октябрьские праздники сажали деревья, и Аня трудилась от рассвета до темноты. Он в субботнике не участвовал, потому что весь день дежурил. Она вернулась домой вымотанная: свою норму бесплатного труда точно выполнила. И он был сердит — могла бы напрягаться поменьше, и так всю неделю работала, а тут еще дополнительная нагрузка. Ведь можно было прийти домой пораньше. Нет, вы только посмотрите на нее! Она, видимо, хочет заболеть от переутомления! Но Аня сказала: «Это же деревья, Андрюша. Для наших детей. Только представь, что когда-нибудь Коля со своими детьми сможет пойти в новый парк гулять в тени деревьев, которые мы посадили сегодня».

Андрей идет по коридору к рентгеновскому отделению. Он чувствует, что шея одеревенела от напряжения. Остановившись на минуту, он опускает плечи, вращает ими, бросает вниз, заставляя мышцы расслабиться. Больные дети сразу замечают, когда взрослые чем-то встревожены.

— Здравствуй, Танечка! Как мама вела себя сегодня?

Обе — и Таня, и мама — смеются. Это их дежурная шутка. Раньше Танина мать тенью проскальзывала в больницу и обратно, не поднимая головы, вечно боялась нарушить какие-то воображаемые правила, боялась, что Таня заставит ее краснеть. Как-то раз ее опасения оправдались, когда Таня не успела дойти до туалета и обмочилась прямо на этаже. Но с тех пор им довелось лучше узнать друг друга. Да и как иначе, если Таню уже несколько раз госпитализировали с острыми приступами. Появился новый метод лечения с использованием секрета надпочечников животных, но Андрей считает, что для Тани, из-за недостаточного веса и плохого общего самочувствия, он слишком рискован.

— Помнишь, Таня, я говорил, что теперь подвижность твоих суставов зависит и от тебя самой, а не только от врачей и медсестер? Как успехи с упражнениями?

Андрей назначил Тане курс изометрических и изотонических упражнений и массаж.

— Очень хорошо, доктор, она выполняет упражнения каждое утро и каждый вечер, как вы и говорили, — отвечает Танина мама.