Изменницы - [25]

Все как в карточной игре: Елизавета выложила свой козырь, но у королевы имелась старшая карта, ведь что может быть лучше наследника престола? Впрочем, последнее время казалось, что королева отказывается играть; она не хотела давать аудиенцию своей сестре. Елизавета была заперта в своих покоях. Комнаты у нее лучше моих, хотя и мои вполне неплохи, с видом на водный сад. Никому не позволяют видеться с Елизаветой без разрешения, но кузине Маргарет тоже не терпелось взглянуть на нашу плененную родственницу. Я притворилась, что мне все равно, но, по правде говоря, мне, как и кузине Маргарет, хотелось взглянуть на Елизавету, ведь я видела ее лишь издалека.

– Не понимаю, почему бы нам просто не нанести ей визит, – сказала я кузине Маргарет.

– Не понимаешь? – ужаснулась она. – Кэтрин, видеться с ней запретила королева!

– Боишься? – спросила я, прекрасно зная, что Маргарет терпеть не может, когда ее подозревают в недостатке храбрости.

– Конечно нет! – Она вскинула голову.

– Значит, ты пойдешь со мной.

Маргарет пришла в замешательство; она явно хотела пойти на попятный, но была загнана в угол, из которого не могла выбраться.

– Конечно! – ответила она, хотя, судя по выражению ее лица, она вовсе не была ни в чем уверена.

Я взяла ее за руку и повела в западный коридор, где находятся покои Елизаветы. К ее дверям были приставлены охранники; к счастью, одного из них я немного знала, так как одно время он служил пажом моего отца в Брадгейте.

– Хамфри? – Я широко улыбнулась.

– Миледи, – ответил он, краснея; его лицо напоминало пятно вина, пролитого на скатерть. Значит, моя улыбка подействовала.

Когда я положила руку ему на плечо, бедняга покраснел еще гуще. Мне показалось, что его напарник тоже смущен. Охрана не привыкла к вниманию со стороны знатных девиц вроде нас. Кузина Маргарет, следуя моим указаниям, посмотрела на напарника Хамфри чуть дольше, чем допускают правила приличия.

– Хамфри, ты умеешь хранить тайны? – спросила я.

– Если тайна ваша, миледи, я никому не расскажу.

– Вот и хорошо, – кивнула я. – Значит, ты пустишь нас к леди Елизавете и никому о том не расскажешь.

– Но, миледи…

– Хамфри! – Я притворилась, будто распекаю его, и захлопала ресницами. – Надеюсь, ты меня не разочаруешь!

– Я скорее умру, чем разочарую вас, миледи! – У меня зародилось подозрение, что в его словах содержится доля истины. – Но… – продолжил он, – у леди Елизаветы сейчас гости.

Едва последние слова слетели с его губ, как в двери постучали изнутри. Мы с кузиной Маргарет скрылись в нише. Стараясь не хихикать, я распахнула окно и сделала вид, будто всецело поглощена видом на паддок, где на весенней траве паслись жеребые кобылы.

Двери распахнулись настежь, и краем глаза я увидела епископа Гардинера и моего дядю Арундела; они вышли от Елизаветы в сопровождении еще двух людей – я не помнила, кто они такие. Знаю одно: все они – члены Тайного совета.

– …невозможное создание, – услышала я слова дяди Арундела. Наверное, он говорил о Елизавете. Когда они приблизились к нам, мы вышли из ниши и вежливо присели.

– А, выводок племянниц, – сказал Арундел, поворачиваясь к одному из своих спутников. Теперь, на ярком свету, я узнала его – это был Шрусбери. – Кстати, как бы вы собирательно назвали группу юных родственниц женского пола?

– Будь они постарше, я бы назвал их «парной упряжкой», – усмехнулся Шрусбери. – Но поскольку эти две хорошенькие, я бы назвал их «дуэтом».

Оба засмеялись. Гардинер и их четвертый спутник нетерпеливо переминались с ноги на ногу, как будто у них имелись более важные дела, чем обмениваться шутками с юными девицами.

– Что вы делаете в этой части дворца? – спросил Арундел.

Я, боясь, что Маргарет выдаст нас виноватым взглядом, быстро ответила:

– Мы смотрели на верховую лошадь королевы, которая только что ожеребилась. Это единственное окно во дворце, откуда хорошо видно паддок.

Они высунулись в окно, и я показала им какую-то кобылу – вполне возможно, она действительно отведена королеве. Рядом с ней, пошатываясь на тонких ножках, бегал жеребенок.

– Очаровательно, – заметил Шрусбери.

– В самом деле, – согласился Арундел. – Будем надеяться, ее величество тоже скоро ожеребится.

Мы все на это надеялись, потому что ребенок запаздывал, и характер у королевы портился от неудобства ее положения и ожидания. Повитухи уверяли, что время высчитано неправильно – кто знает? Я совершенно ничего не знаю о деторождении, хотя теперь знаю чуточку больше о том, как завести ребенка, точнее, как его не завести, потому что девушки постарше по ночам шепчутся о таких вещах.

Гардинер досадливо откашлялся, и они ушли. Я потянула кузину Маргарет за рукав назад, к двери, где ждал покладистый Хамфри. Все, что требовалось, – еще одна улыбка, и вот дверь приоткрылась и мы проскользнули внутрь.

Мы вошли так тихо, что никто из женщин, присутствующих в покоях, не заметил нас. Я никого из них не узнала, кроме самой Елизаветы. Платье у нее черное и довольно простое – какой контраст с преувеличенно пышными нарядами королевы! Две дамы отвязали ей рукава и спустили с запястий, еще одна расшнуровала корсет, затем сняла его. Елизавета осталась в алой верхней юбке, которая подчеркивала ее ослепительно-белую кожу. В таком виде, со сверкающими черными глазами, в чепце и с надменным видом, она походила на Афину в шлеме из мифологии. Рядом с ней померкли все ее фрейлины, даже красотки.