Изменившийся человек - [95]

Винсент, должно быть, решил, что Реймонд все придумал про грязную кровь и про жидов, которые нагло пользуются тем, что принадлежит белому человеку. Решил: все, что для Реймонда свято, все, за что ратует ДАС, это все так, пустые слова, и запросто можно предать все идеалы, променять их на известность и бабки, которые он получит, продав своих белых соратников и перейдя к тем, кто могущественнее. Да и не только соратников. А как насчет брата, который взял его к себе, подобрал, приютил, объяснил, во что нужно верить?

Реймонд прочитывает пару фраз из статьи, но вынужден прерваться — опять накатила тошнота. Так дальше и идет: читает, прерывается, борется с тошнотой, и снова по кругу.

Где-то на середине Реймонд соображает: Винсент специально отыскал этих ублюдков. Отправился к ним прямиком от Реймонда, стащив его лекарства. Они-то как раз пригодятся. Как же надо закидаться ксанаксом и викодином, чтобы перетерпеть объятия старого еврея да еще улыбаться на камеру. Только обдолбанный может ошиваться с этим мошенником-проповедником, смотреть, как он впаривает публике, что хочет спасти мир, а сам гребет бабло лопатой, ну, только Израилю чуток отстегивает.

Винсент стал частью всего этого. Сам в этом участвует — чтобы этот публичный онанизм и дальше продолжался. А сам-то, кретин, настолько с катушек съехал, что нажрался орехов на их шикарном ужине и загремел по скорой в больницу. Реймонд помнит, как накрывались семейные пикники, как мчались в больницу, потому что наш мальчик-аллергик съел не того фастфуда и аж посинел, пока взрослые решали, кто меньше напился и кому садиться за руль.

У этого идиота случился аллергический приступ. Так он поэтому «в беде»? Ох, надо бы Реймонду показать им, что такое — «в беде». Он перелистывает журнал — ну да, вот обычный для «Пипл» снимок: мудаки на кухне. Смеются, веселятся вовсю. Так их «В беде» всегда и кончается — собираются на кухне, всем уже получше, хоть, может, и ненадолго. Чаще всего какая-нибудь лысая чувиха готовит подружкам ужин.

Но на сей раз тут Винсент хлопочет у плиты с какой-то перезрелой мамашей — улыбка у нее такая натянутая, вот-вот кожа на морде лопнет. Ясное дело, Винсент ее трахает. Бабам он всегда нравился, а он еще ухитрялся удивляться — за что, мол. Этот подлый лгун небось втирает ей про ту польскую деваху, которая его бортанула на выпускном. И что там Винсент якобы готовит? Интересно было бы узнать. Он сколько лет прожил с Реймондом и Люси и даже пальцем не пошевелил.

Поэтому Реймонд-то и не спешил искать Винсента. Понимал: что-то такое и случится. Ясное дело, не такое. Статьи в журнале, который читает вся страна, он никак не ожидал. Но знал, что помощь придет, какая-то информация просочится. Винсент обязательно объявился бы, не потому, что он такой, а потому, что есть во Вселенной силы, которые обеспечивают справедливость и возмездие, и зло, которое ты совершил, обязательно обернется против тебя.

Порой Реймонд видит ДАС именно как орудие расплаты, как крестовый поход против сил, которые заставили такого мужика, каким был отец Винсента, наложить на себя руки, которые убили жену Рэнди Уивера и тех детишек в Уэйко, сил, которые выкидывают с работы белых трудяг, а на их места ставят всякую мразь — лишь для того, чтобы богатенькие евреи могли и дальше процветать и наживаться.

Получилось, что Винсент вроде как высунулся из этого журнала и — хвать Реймонда за нос. Что ж, Реймонду — молча стерпеть и простить братцу то, что он так отплатил им за гостеприимство? Видно, Винсенту стыдно, раз он дал так легко себя найти. А мог бы и просто позвонить Реймонду и продиктовать свой адрес. У Вахты братства наверняка есть сайт. И в телефонной книге они небось есть.

Но стоит ли идти этим путем? Реймонд не хочет предупреждать Винсента. Правда, непонятно, насчет чего предупреждать. Собирается ли Реймонд его убить? Да вроде бы нет. Но точно знает: что-то сделать придется. Знать бы только, что.

Читала ли Люси журнал? Видела ли статью, пока стояла в очереди в супермаркете? Поэтому и купила? Если ответ хоть на один из этих вопросов «да», Реймонду тем более важно что-то сделать. Знает Люси — знают все. И все следят, что будет дальше.

* * *

А вот как нынче самому Винсенту: он просыпается на полчаса раньше, чтобы викодин подействовал до завтрака. Неделю после благотворительного ужина все происходило так быстро, все вырвалось из-под контроля, поэтому, похоже, сейчас умно слегка подлечиваться, только чтобы встать утром. Запасы лекарств исчезают с пугающей скоростью. Он так долго вел себя хорошо, берег на будущее. Но теперь ему нужен мягкий буфер между ним и водоворотом событий вокруг.

Тактику общения с Бонни теперь приходится продумывать заранее. С того самого… инцидента на кухне, когда Бонни его завлекала, если это она и делала, короче, с того поцелуя, когда за их обычным разговором словно велся еще один, они словно обсуждают свой роман, которого нет. Словно решили порвать отношения — но при том, что отношений-то и не было.

Бонни даже выглядит по-другому. Когда она с ним разговаривает, у нее особенное выражение лица — будто хочет спросить о чем-то или пытается подавить отрыжку. Какие шифрованные послания она передает? Чего она хочет? Когда они возвращаются из города, сыновья Бонни сидят внизу и смотрят телевизор, так что шансов на то, что Винсент и Бонни вернутся к тому поцелую, минимум, разве что они по дороге домой завернут в мотель. Что весьма маловероятно. В машине они стараются даже локтем друг друга случайно не задеть.