Изменившийся человек - [32]

Анита Шу в приемной встречает их абсолютно ледяным «добрым утром».

— Вы нашли для Винсента помещение? — спрашивает Бонни.

— Сто шестнадцать В, — говорит Анита.

Бонни отводит Винсента в унылый пустой кабинетик, который они держат для временных сотрудников и волонтеров. На голом металлическом столе скомканная конфетная обертка; из-за нее место выглядит совсем необитаемым, как пустыня из-за перекати-поле.

— Мило. — Бонни хватает конфетную обертку.

— Не беспокойтесь из-за этого, — говорит Винсент.

— Побудете тут?

Человек несколько лет прожил среди ненавистников, а Бонни спрашивает, сможет ли он высидеть полчаса за пустым столом? Но когда Винсент с мальчишеской бравадой плюхается в кресло и, улыбаясь, говорит: «Конечно», — она понимает, почему спросила. У нее такое чувство, словно забросила ребенка в детский сад. Надо было сказать ему, чтобы захватил книгу.

— Слушайте, у меня другая мысль. Не подождать ли вам в моем кабинете? — И уже жалеет о приглашении. Там ему тоже нечего делать, только в окно смотреть… или копаться в ее столе и папках. Почему она все время подозревает, что он склонен рыться в ее вещах?

До сих пор все — или почти все — указывает на то, что Винсент такой человек, каким кажется, и говорит он то, что думает. Однако ей страшновато оставлять его одного с финансовыми документами Вахты братства. А вдруг он хочет привезти своим нацистским дружкам доказательства, что евреи на самом деле богаче, чем может присниться скинхеду в самом диком сне. По крайней мере, так это может выглядеть на бумаге, для постороннего, не ведающего об умопомрачительных расходах, о том, как трудно собирать средства, и как много зависит сейчас от благотворительного ужина.

— Ничего не трогайте, — не может удержаться Бонни. Так она сказала бы своим детям, и улыбка Винсента показывает, что ему это понятно.

Оставив дверь открытой, она направляется к Мейеру в кабинет; там, как она и боялась, Мейер и Роберта Дуайр начали совещание без нее.

Мейер рад ее приходу, сразу переключается с Роберты на нее, и Бонни стыдно, что это может сделать ее счастливой. Она тысячу раз видела, как он изображает радость, общаясь с людьми, которым он не рад. Бонни гордится тем, что она одна из тех, кого он встречает искренней улыбкой.

Как всегда, Роберта, кажется, не сразу вспоминает, кто такая Бонни, хотя у них постоянно общие дела и они зависят друг от дружки. Роберта нужна Бонни для рекламы фонда, а Роберта знает, что без Бонни не было бы денег на содержание ее кооперативной квартиры в Уэст-Вилледже, хотя скорее даст вырвать по одному свои задорого наманикюренные ногти, чем признает это.

— Привет, — говорит Роберта.

— А, Роберта, привет. — От страха, что это прозвучит безрадостно, Бонни пускает трель, как Минни-Маус.

— Эта история с перевоспитавшимся скинхедом может сработать как динамит. — Роберта показывает Бонни два больших пальца.

Не вина Роберты, что она постаревший вариант той школьной звезды, чьим делом жизни было не допустить Бонни в группу поддержки. Но одно из преимуществ взросления после школы — то, что девушки, не выносившие друг дружку, стали женщинами, которые могут сотрудничать и видеть друг в дружке хорошие стороны. Бонни довольна, что стервозная, пассивно-агрессивная, фанатская энергия Роберты служит Вахте братства. Роберта несомненно считает, что занудная искренность Бонни способна внушить доверие потенциальным жертвователям-толстосумам.

— Как прошла ночь? — спрашивает Мейер. — С нашим другом мистером Ноланом?

Знает ли Роберта, что Бонни доверено приютить Винсента? Водворение скинхеда в дом со швейцаром на Западной Девятой улице — от такой чести ее избавьте.

— Пережили, — отвечает Бонни. — Он идеально себя вел.

— Я хотел вам позвонить, — говорит Мейер. — Но уснул. Простите.

Мейер собирался позвонить ей, когда у него столько забот! Конечно, ему надо было позвонить. Ведь кого он отправил к ней жить.

— А ваши сыновья? — спрашивает Мейер. — Дэнни и Макс? Как они отнеслись?

Да, Мейер, в самом деле внимателен. Бонни хочется верить, что они ему не безразличны. Удивительно: он руководит большой организацией, груз целого мира у него на плечах, а он находит время побеспокоиться о ее мальчиках. На месте Мейера человек помельче не запомнил бы даже их имен.

— Не сказать, что это была любовь с первого взгляда. Но они поняли.

— Бонни, это не слишком?.. — говорит Мейер. — Айрин не могла поверить, когда я сказал ей, что вы предложили взять Винсента к себе. Не могла поверить, что я на это согласился. Я думал, она никогда не простит мне…

— Все будет хорошо. — Бонни стучит по столу Мейера. — И может оказаться поучительным опытом. — Ей противно это словосочетание: поучительный опыт. Так зачем его произнесла? Потому что она лжет, и она не лжет. Ей хотелось бы вернуться к размеренному, более или менее мирному сосуществованию со своими детьми. Но есть что-то интересное в жизни с этим экзотическим гостем. Во всяком случае, сейчас не время делиться своими сомнениями. Надо немного успокоить Мейера — сейчас он этого хочет.

— Они хорошие мальчики, — подытоживает Мейер.

Бонни улыбается, хотя понятно, что Мейер их совсем не знает. Они хорошие. И Мейер знает это так же, как знал, что Винсент не поубивает их в постелях. Что тогда сказал Винсент? Дэнни и Макс восхищаются ею.