Излучина Ганга - [93]

— Я давно хочу вас спросить, — сказала Сундари, — почему вы так боялись, что я вас узнаю, когда пришли к отцу?

Он и сам уже раздумывал: как быть, если она спросит об этом, и решил сказать правду.

— Понимаете, мне было необходимо получить работу, найти кого-нибудь, кто возьмет меня, не наводя справок в полиции. В военное время человек не может поступить на службу, если полиция не подтвердит его благонадежности. Я хотел заслужить доверие вашего отца до того, как он узнает, кто я. Если бы он услышал о моем прошлом, прежде чем я рассказал ему о побеге и о Деби, он бы мог прогнать меня.

— Это не кажется мне правдоподобным объяснением, — заявила Сундари, но Гьян видел, что она улыбается.

— Не кажется?

— Конечно, если вы все равно собирались назвать себя.

Он засмеялся.

— Здесь все дело в последовательности. Я продумал в деталях, что и как ему сказать. Вашего появления я не предусмотрел. Это… Это опрокидывало мои расчеты.

— Скажите мне, вы действительно предлагали Деби бежать вместе? Это правда?

Гьяну было легко говорить с ней откровенно.

— Отчасти, — ответил он. — Основное — правда. Я звал уехать его с нами. Но он отказался.

— Да, он очень ожесточен. Я понимаю, что он не хочет возвращаться.

— Я должен поблагодарить вас за то, что вы меня не выдали, — сказал Гьян. — Стоило вам напомнить, что мы уже встречались, все бы пропало.

Она не ответила. Потом спросила:

— Что вы делаете вечерами? Вряд ли у вас есть тут друзья…

— Никого нет. Обычно я гуляю, хожу в Чоупатти. Потом ужинаю где-нибудь.

— А после ужина?

— Отправляюсь домой. Я понимаю ваше удивление, но мне нравится такая жизнь. Она гораздо лучше той, что я вел прежде.

— Вы не могли бы навестить меня как-нибудь? Не сидеть же вам каждый вечер дома. Мы бы поговорили о Деби, я о многом хочу вас спросить. Ведь я была единственным близким ему человеком. Если бы я могла хоть как-то помочь ему, я бы что угодно сделала. Как я рада, что вы дружили с ним там!

Его пальцы, сжимавшие стакан, побелели. Как бы она отнеслась к нему, если бы знала, что он помешал Деби бежать, что Деби из-за него истязали? Отсюда через Ворота Индии ему был виден в открытом море покрытый маскировочными пятнами крейсер, окруженный полудюжиной маленьких суденышек. Их мачты, как ни странно, напомнили Гьяну рамы для экзекуций в тюрьме.

— Когда вы могли бы прийти? — настаивала Сундари.

— Не знаю, — колебался Гьии. — Что подумает ваш отец?..

— Какое это имеет значение? Папа слишком уж беспокоится о соблюдении приличий.

— Да и мистер Чандидар, вероятно, не будет в восторге, если он узнает, кто я.

— Он не узнает.

— Кто угодно станет беспокоиться, когда к нему в дом пожалует беглый каторжник.

Удивительно, как долго он не может выбросить из головы свое прошлое. «Наверно, этому она и улыбается», — подумал Гьян, взглянув на Сундари.

— Кстати, — добавила она, — Муж сейчас в отъезде, он в Египте со своим полком. Но если бы он был здесь, это ничего бы не изменило. Мы не мешаем друг другу встречаться с кем угодно. Не прогонять же старых друзей только из-за того, что мы поженились!

«Друзья?» — с горечью подумал Гьян. Экзекуционный станок с кожаными ремнями для ног и шеи возникал в его сознании как барьер, мешающий их дружбе. А в ушах стоял свист тростниковых прутьев, которые обрушивались на тело Деби, заставляя его извиваться, как раненая змея.

Нужно было ответить что-нибудь нейтральное, чтобы стряхнуть с себя видения прошлого и не сделать ложного шага.

— Это приятно слышать. Вы, наверно, счастливейшая пара, о таких пишут в книгах.

Она неожиданно замолчала. Потом произнесла:

— Да, о таких пишут в книгах.

«Она выглядит печальной, — подумал Гьян. — Печальна и очаровательна. От ее лица трудно оторвать взгляд».

— Для меня вы и вся ваша семья — это люди, о которых пишут в книгах. Вот уж не мог подумать, что вы меня запомните.

— Еще бы не запомнить! — запротестовала она. — Вы были так элегантны в купальном костюме. А потом так трогательно смутились из-за этой ладанки и удалились в гневе — демонстрировать свой кроль. Возвратились вы уж без этой штуки и ни с кем не желали разговаривать. Вы показались мне очень серьезным юношей.

Приятно, когда тебя помнят. Гьян испытал сладостное ощущение успеха, пусть давнего и не столь уж значительного.

— Ах, вон и князь, — сказала она и замахала рукой.

Гьян увидел появившегося в дверях толстяка. Тот посмотрел на них сквозь темные стекла очков и сделал ответный приветственный жест. Он был в длинной кремовой рубашке, широких бежевых полотняных брюках и белых сандалиях.

— Магараджа Пушели, — объяснила Сундари, пока магараджа протискивался к их столику, распространяя вокруг себя запах каких-то сильных духов.

— Дорогая моя девочка! — пропищал магараджа жидким, почти женским голосом. — Подумать только, я теряю где-то время, а вы ждете меня здесь. — Князь поцеловал протянутую ему руку и кивнул официанту, чтобы тот принес стул.

— Мистер Джоши, — представила Сундари, — магараджа Пушели.

— Здравствуйте, — буркнул магараджа, едва удостаивая Гьяна взглядом, и протянул ему мягкую руку. — Моя дорогая, разве уже двенадцать?

— Нет, нет, — ответила Сундари. — Мистер Джоши пригласил меня выпить чего-нибудь.