Изгои Вечного города. Первые христиане в Древнем Риме - [10]

Можно обратить внимание на еще один аспект, связанный с этой надписью: евхаристия, как и евангелия в надписях, воздававших почести Августу, стало одним из важнейших понятий первых христиан. Использование этого слова жителями Идимы говорит о том, что оно входило в культовые представления населения Малой Азии. Христиане использовали его, полностью изменив значение, противопоставив свою евхаристию язычеству, как они это сделали и со словом евангелие.

Таким образом, представляется, что маленькая надпись из маленького малоазийского городка, какой бы незначительной она ни казалась в свете общеимперской истории, тем не менее может раскрыть социальную психологию части жителей огромной империи, которые стремились осознать свое место в огромном мире.

В течение I века н. э. «экуменический» пафос и искренняя восторженность в отношении императоров сменяются официальным включением почитания правителя державы в повседневную жизнь провинциальных городов. Вырабатываются достаточно стереотипные, хотя и пышные формулы титулатуры императоров, все чаще прямо называвшихся богами (Кизик, например, называет Тиберия «величайшим из богов»; правда, перед этим Тиберий наказал город за нерадивость в отправлении священнодействий в честь Августа). Императорский культ все больше и больше становился формальным, хотя и обязательным для всех жителей империи: власти требовали поклонения статуям императоров, дни их рождения считались общегосударственными праздниками. Даже во время празднеств, посвященных местным божествам, обязательно несли изображения правящего императора. По существу, поклонение императорам в начале нашей эры приобрело характер политической проверки благонадежности и не отражало истинных чувств жителей империи. До нас дошло большое количество надписей на камне с посвящениями различным божествам, но посвящения частных лиц богам-императорам редки. Такие посвящения делали обычно или должностные лица, жрецы императорского культа, воины-ветераны — или люди из страха упоминали бога-императора наряду с тем божеством, к которому они, собственно, и обращались. Но в большинстве частных посвящений богам нет упоминания императоров — и пока не найдено ни одного обращения к богу-императору с какой-либо мольбой об исполнении того или иного желания (конкретные обращения к императорам могли носить только установленный официальный характер через соответствующие ведомства). Культ императора не мог больше удовлетворять религиозные чувства народных масс, тем более что после убийства очередного правителя в I веке статуи его сбрасывались, и он уже не почитался как бог. Какое религиозное переживание могла вызвать разбитая и сброшенная колоссальная статуя императора Домициана у жителей, скажем, малоазийского города Эфеса (требовавшего при жизни поклонения себе как богу), которую так и не убрали и которая была обнаружена археологами Нового времени?

Во многих областях восточного Средиземноморья люди организовывали небольшие союзы в честь тех богов, часто чужеземных, которые казались им более близкими и более могущественными, или поклонялись им в домашних святилищах. Вступая в частные культовые ассоциации, человек проявлял свою индивидуальность, поскольку сам выбирал божество, через обряды своего сообщества устанавливал связь с ним, и в то же время не чувствовал одиночества, будучи связанным с другими почитателями того же бога. Многие из этих союзов были организованы вокруг культов восточных умирающих и воскресающих божеств, таких как египетский Осирис или малоазийский Аттис. Некогда у многих народов существовала вера в подобных божеств, олицетворяющих смену времен года или умирание и возрождение природы. Но с течением времени эти божества приобретали образ прежде всего богов-спасителей, служение которым могло обеспечить людям единение с божеством, бессмертие души.

Согласно египетским мифам Осирис был богом плодородия, первым царем Египта, научившим египтян земледелию. Его брат Сет, бог губительного ветра-суховея, дувшего из пустыни, задумал погубить Осириса. Сет подарил Осирису саркофаг, специально для него сделанный, и как только Осирис лег в него, чтобы примерить его под свой рост, Сет закрыл тяжелую крышку и сбросил гроб в Нил. Но священная река не приняла гроб, который разыскала жена Осириса богиня Исида. Она сумела разбудить в мертвом супруге живительную силу и зачала от него сына Гора. Гор вступил в борьбу с Сетом, победил его и воскресил Осириса. По другой версии мифа, Сет разрубил тело Осириса на куски и разбросал их по долине Нила, но Исида нашла и соединила их. Воскресший Осирис не пожелал оставаться на земле, но стал владыкой Царства мертвых, которое представляло собой страну полного изобилия, где, например, была пшеница выше человеческого роста. Осирис был не просто царем, но судьей умерших, ибо в его царство попадали только люди, не совершавшие дурных поступков.

Праздник в храме Исиды. Роспись из Помпей

Участницы мистерий и танцовщица (Вилла Мистерий). Роспись из Помпей

После завоеваний Александра Македонского, когда в Египте стала править македонская династия Птолемеев и туда переселилось много греков, образ Осириса соединился с образами других божеств, египетских и греческих — священного быка Аписа, греческих Зевса и Аида; так появился Серапис. Он выступал как владыка неба и царства мертвых. Культ этот был введен некогда Птолемеем I, для сближения египетского и греческого населения. Особенно широко Серапис почитался в восточном Средиземноморье за пределами Египта. В империи было распространено и почитание Исиды. Храмы, ей посвященные, воздвигались даже в Риме. Императоры пытались бороться с чужеземными верованиями: по свидетельству римского историка Тацита, император Тиберий (14–37 гг.) выслал из Рима почитателей «египетских и иудейских священнодействий» и четыре тысячи из них отправил в ссылку на остров Сардинию. По-видимому, таких почитателей было немало. Но меры, принимаемые властями, успеха не имели. Поклонники Исиды снова оказывались в Риме и устраивали публичные шествия в ее честь. Об Исиде писали и представители образованной элиты: так, Плутарх в трактате об Осирисе и Исиде утверждал, что в мифе о них раскрываются глубинные движущие силы мироздания.