Изгнанники: Судьбы книг в мире капитала - [34]

Что же происходит с этой массой литературной продукции? Если верить недавним социологическим исследованиям, проведенным во Франции, 80 процентов этих сочинений на следующий год будут забыты. А через 20 лет 99 процентов произведений современных французских литераторов канут в забвение. Вывод, конечно, малоутешительный, но приучающий писателя к скромности и глубочайшей ответственности за свое творчество.

Задача выделить из потока художественных произведений вещи серьезные, значительные, характерные для нынешнего литературного процесса, — дело нелегкое. Любой роман — особенно книга дебютанта — в этих условиях рискует затеряться, остаться совершенно незамеченным, не встретиться с читателем. Привлечь к книге читательское внимание, по сути, можно тремя путями: рекламой, текущей литературной критикой, которой в основном занимаются популярные газеты и еженедельники, или премиями. Всевозможных литературных наград во Франции насчитывается более 1500. Не обходится и без курьезов: есть, например, премия за самую плохую книгу года. Однако «хорошо» получить даже такую «награду»; на автора, пусть хоть на самое короткое мгновенье, обратится заинтересованный взор прессы и публики.

С полной уверенностью можно утверждать, что нынешний западный читатель не верит издательской рекламе. Действительно, судя по анонсам в «большой прессе», сегодня во Франции издаются только шедевры. Приведу несколько примеров подобной рекламы из популярного ежемесячного журнала «Магазин литтерер» (октябрь, 1985). Рекламу романа писательницы Клэр Галлуа «А если говорить о любви» сопровождает цитата критика газеты «Фигаро» Жана Шалона. «Клэр Галлуа проявляет себя как бесстрашная и виртуозная исследовательница чувств, — пишет он. — Изящество ее стиля, ее страсть к истине достаточны для того, чтобы превратить этот роман в классическое произведение наших дней, а его героиню — в образец современной женщины». Издательская реклама романа прозаика Жака Сергина «Я — из нации волков» короче, но выразительнее: «Уникальная книга, написанная гигантом». О романе Жанны Шампьон «Бункер» говорится, что «эта книга доказывает: Ж. Шампьон — одна из лучших писателей нашего времени». Такими «грандиозными» оценками реклама награждает почти все произведения. И никак нельзя понять, почему же 80 процентов из них, согласно неумолимой статистике, никто не вспоминает через год.

Сложнее обстоит дело с текущей критикой. Она во Франции, надо признать, крайне субъективна и часто ограничивается беглыми впечатлениями от прочитанного, не вдаваясь в серьезный анализ содержания и формы произведений. Как правило, критики ведущих газет и журналов тоже занимаются «скрытой» рекламой, пытаясь обосновать, почему та или иная книга фигурирует в списках «бестселлеров».

Современная французская критика разноречива: один и тот же роман может взахлеб расхваливать «правый» критик и изничтожать «левый». Единодушие в критических оценках — явление крайне редкое. К тому же многие литературные обозреватели жалуются, что критику не читают и она практически не влияет на литературный процесс наших дней, положение книжного рынка, политику крупных издательств.

Однако среди сегодняшних французских критиков есть исключение. Это — основатель и редактор литературного ежемесячника «Лир» («Lire») Бернар Пиво. «Лир» — самый популярный литературный журнал в Западной Европе — выходит очень большим для Франции тиражом в 125 000 экз. Но основную аудиторию Бернар Пиво нашел на телевидении; он — ведущий литературной программы «Апостроф», которую смотрит 5 млн. человек. Передача продолжительностью 90 минут прошла уже более 500 раз. И, вопреки пророчествам о конце «эры Гутенберга», телевидение оказалось талантливым пропагандистом книги. Бернар Пиво однажды пригласил в «Апостроф» известного американского прозаика Уильяма Стайрона. На следующий день после передачи было продано 25 000 экземпляров французского перевода романа У. Стайрона «Выбор Софии». Этот факт доказывает лишь одно: подлинную литературу необходимо всеми способами доносить до широкого читателя.

Но важнейшим «механизмом» доведения до читателя серьезной литературы во Франции по-прежнему остаются литературные премии, о которых яростно спорят почти целое столетие (Гонкуровская премия была впервые присуждена 21 декабря 1903 года).

«Премии больше не котируются», — гласит броский заголовок анкеты, которую провел парижский еженедельник-«Экспресс». Но 55 процентов опрошенных все-таки считают, что премированная книга — добротное произведение словесного искусства. Журнал «Лир» в 1981 году провел такую же анкету. Тогда 77 процентов читателей заявили, что премия вовсе не гарантирует художественного качества. Закоренелые скептики упрямо продолжают твердить, что выбор жюри всегда плох и все литературные награды надо упразднить,

Из этих дебатов неумолимо следует вывод: престиж литературных премий продолжает падать. Все реже их удостаиваются произведения, открывающие новые пути в литературе, ставящие острые проблемы современной действительности. «Кризис премий» осложняется и тем, что книжный рынок Франции функционирует по законам американизированной «системы бестселлеров». «Я хочу быть автором бестселлеров, а не лауреатом премии», — откровенно призналась популярная писательница Женевьев Дорманн. Бестселлер — это прежде всего тиражи, а значит, прибыли для крупных издательств, оказывающих на решения жюри мощное давление. Не надо забывать и о всесилии средств массовой информации, которые благодаря настойчивой, умелой рекламе сделали бестселлерами немало посредственных сочинений. «Знамение времени в том, — пишет «Экспресс», — что уже не лауреат нуждается в премии, чтобы сбывать свои книги, а Гонкуровская премия нуждается в лауреате, который позолотит ее герб». Такого лауреата Академия Гонкуров нашла в лице писательницы Маргерит Дюрас, присудив премию 1984 года ее роману «Любовник».