Изгнанники: Судьбы книг в мире капитала - [32]

Кто же такой Вальтер Иене и в чем он провинился перед западногерманской Фемидой?

Имя Вальтера Иенса, крупного ученого-античника, писателя, эссеиста, литературного критика, неразрывно связано с историей и культурой ФРГ. Связь эта многогранна и на первый взгляд может показаться необычной. Действительно, чего ради маститый профессор Тюбингского университета, знаток поэтики античной драмы, занимается, например, рецензированием телепередач, включая даже футбольные матчи (за что и получил шутливое прозвище «футбольный Лессинг»), пишет романы, пьесы, интересуется современной литературой, является непременным участником, а иногда и инициатором жарких литературных дискуссий, полемизирует с политиками, оказывается в рядах демонстрантов, протестующих против размещения в ФРГ ракетно-ядерного оружия, вступает в конфликты с властями? Все это как-то не вяжется с привычным образом академического ученого, да Иене меньше всего и походит на кабинетного затворника, хотя и является с 1963 года заведующим кафедрой классической филологии и риторики, почетным доктором Стокгольмского университета.

Иене относится к тому демократическому авангарду поколения первых послевоенных лет, которое мечтало построить на немецкой земле новую жизнь, которое видело в разгроме фашистской Германии залог будущего, демократического переустройства в стране и которое вскоре убедилось в призрачности своих мечтаний. Убедилось, но не отказалось от них. Об этом красноречиво говорит деятельность «группы 47» — творческого объединения прогрессивных западногерманских писателей, сам факт создания которого расценивался его устроителями как «акт самозащиты против псевдоавторитетов… и вновь собирающихся сил шовинизма» (А. Андерш).

Несмотря на то, что Иене только с 1950 года становится постоянным членом «группы 47», к нему с полным правом можно отнести слова Ганса Вернера Рихтера, одного из основателей этого объединения, о том, что «группу 47» создавали не литераторы, а «политически ангажированные публицисты с литературным честолюбием».

Не оставляя научной деятельности (статьи и монографии Пенса по проблемам классической филологии и современной литературы высоко ценятся как студентами, так и специалистами), он выступил в 1950—1960-х годах с художественными произведениями, которые обратили на себя внимание не только в ФРГ, но и за ее пределами. Прозу Пенса можно определить как «философски сконструированную беллетристику» в духе Сартра или Камю, тем более, что философия французского экзистенциализма близка его мировоззрению.

Свои художественные произведения Иене рассматривает как испытательный полигон, где опробуются и совершенствуются различные стороны «интеллектуального романа», понимаемого им как синтез «поэзии науки» и «лирического сознания». Однако при всей кажущейся вневременности произведений Иенса они обусловлены проблемами времени. Писатель не утруждает себя поисками оригинальных сюжетов, используя подчас материалы культурного наследия прошлого, особенно античности. Но Иенсу свойственно «договаривать» то, о чем умолчали его предшественники. Он исследует и доводит до логического конца сюжетную посылку, скажем, того же Хаксли, создавая антиутопию «Нет — миру обвиняемых» (1950), где рассматривает проблему «вины и ответственности», столь актуальную для литературы ФРГ, вызывая в памяти читателя картины фашистского прошлого, предостерегая тем самым против забвения уроков истории.

В его романе «Завещание Одиссея» (1957) античный миф обретает реальность, сопоставимую с реальностью нашего времени. События давних лет, лишенные исторической дистанции, сакральной таинственности, овеянной вековыми традициями и бесчисленными хрестоматиями, становятся близкими современному читателю в их человеческой причинности, опосредованности всего происходящего людскими деяниями, а не божественным промыслом. И поэтому Троянская война и связанные с нею несчастья и разрушения вызывают живые и устойчивые ассоциации с вполне конкретными событиями — второй мировой войной, тем более, что писатель обильно уснащает свой рассказ всевозможными намеками, отсылками, а то и просто цитатами, по которым легко угадывается наше время.

В, казалось бы, сниженном, обретшем плоть и кровь пересказе древнего мифа остро и неожиданно прозвучала тема борьбы за мир. Одиссей-миротворец, а не хитрый и удачливый путешественник и воин встает перед нами. И это не случайно.

Иене является принципиальным противником «чистого искусства», постоянно и страстно отстаивая его общественную значимость и социальную обусловленность. Это едва ли не единственный буржуазный критик, неустанно предостерегающий писателей ФРГ против тенденции избранности, против игнорирования некоторыми из них широких читательских масс, и в частности, рабочего класса. Вслед за Брехтом, обвинявшим в 1920-х годах буржуазную немецкую литературу в пренебрежении такими явлениями, как «деньги, нефть, железные дороги, парламент, наемный труд, земля», Иене призывает писателей ФРГ обратиться к миру труда: «Где портрет рабочего, где фигура каменщика, где действуют фабричные девушки?.. Работаем ли мы еще? Разве наш повседневный труд так уж совсем незначителен? Разве действительно ничего не происходит между заводскими воротами и монтажным цехом?»