Изгнанник - [31]

Заяц и впрямь представлял собой любопытное зрелище: его калачик-хвост петлей обхватывала бечевка, которая через спину была привязана к ушам. Обычно немногословный, Сьюмин улыбнулся и шепнул Рыжухе:

— Как его зовут?

— Это тебе ни к чему, — отрезала она. Сьюмин прокашлялся, чтобы не рассмеяться:

— Нет, к чему! Воительница ухмыльнулась:

— Тогда пойди и спроси его сам.

— Как тебя зовут, заяц? — обратился Сьюмин к чудаковатому зайцу.

Согнув длинные лапы, заяц тотчас взлетел на нижние ветки чахлого дуба.

— Ну что, старик, видишь, природа врет. Теперь я белка. Хотя я и выгляжу как заяц, но внутри во мне живет истинная белка.

Сьюмин старался не выдать своего изумления:

— Я же не спрашиваю, кто ты, заяц или белка, я спрашиваю, как тебя зовут. Ну так как?

Белкозаяц скакнул вверх на следующую ветку, с нее вниз и приземлился прямо перед Сьюмином.

— Ни к чему тебе это знать, — заявил он.

— Нет, надо.

— Ладно, будь по-твоему. Меня зовут Вилтурио Лонгбэроу Сакферт Токсофола Федлрик Фритилле-ри Уайлфрэнд Хердлфрейм Лонгэроу Лиуэлт Пугнацио Синабар Хилветер…

— Хватит, хватит. Ты был прав, мне ни к чему знать!

Белкозаяц ущипнул тетиву лука, и та отозвалась мелодичным звуком.

— Но ты вполне можешь называть меня Джодом, — произнес он. — Хочешь знать, откуда взялось это короткое имя?

Рыжуха метнула на него сердитый взгляд:

— Нет, он не хочет. Пошли, уже пора! Воинствующая братия направилась на север, где разбил лагерь Сварт Шестикогть. Зашуршали кусты, послышался плеск воды, и через мгновение все стихло: воины растворились в лесу, словно развеявшийся на ветру туман.

ГЛАВА 21

В Саламандастроне наступила суровая зима. Снаружи волны обрушивались на покрытый ледяной коркой песчаный берег. Внутри горы было тепло и сухо. Доблестные зайцы Дозорного Отряда позаботились о том, чтобы их семьям жилось уютно.

Всю зиму покой Блика бессменно охраняла молодая и очень сильная зайчиха по имени Росянка. Личные покои барсука находились довольно высоко, на уровне спален зайцев. Они были просторны, удобны, но без излишеств, — словом, под стать самому Лорду Барсуку.

В самое первое утро, проснувшись и осознав, где он находится, Блик лениво скатился с устланного подушками выступа скалы, служившего ему кроватью. Он широко распахнул деревянные ставни прямоугольного окна, выдолбленного в скале, и долго смотрел на бледно-лиловое небо. За спиной барсука скрипнула кедровая дверь, но он даже не шелохнулся.

Росянка подошла к окну и тихонько окликнула барсука:

— Блик, пойдем завтракать. Потом я тебе тут все покажу и постараюсь ответить на все вопросы.

В трапезной был настоящий хаос. Зайцы всегда слыли отменными едоками и изо всех сил старались это доказать. За длинным рядом столов теснились долговязые крепкие зайцы и внушительных размеров зайчихи; юные зайчата, перекидывающиеся друг с другом взглядами и тем временем уплетающие за обе щеки еду, и совсем невоспитанные малыши, которые яростно работали челюстями, успевая наградить соседа тумаком.

Когда вошел Блик, в трапезной повисла тишина. Вместо того чтобы сесть на большой резной стул, предназначенный для Лорда Барсука, он примостился рядом с молодым зайцем. Дежурные тотчас принесли ему еду и питье.

Преломив хлеб, Блик подмигнул юному соседу и спросил:

— Как тебя зовут?

— Бредбери, но приятели зовут меня просто Бредерс Блик заметил, что молодая зайчиха морщит носик и таращит глаза на Бредбери. Толстощекий зайчонок, сидевший по другую лапу от Бредбери, оторвался от овсяной каши, которую наворачивал из большой миски, и наябедничал:

— Это Фиалка — она по уши втюрилась в Бредерса. Эти двое глупы, как веники, так вот!

От смущения Бредерс так вертел ушами, что те чуть не свернулись в трубочку.

Блик, едва сдерживая улыбку, откусил яблоко:

— Беда Бредерса в том, что он слишком хорош собой. Вот на меня, такого страшного и потрепанного, никто не позарится.

Фиалка беззастенчиво вылупила на Блика карие глаза и подалась вперед:

— Владыка, у тебя такая красивая золотистая полоска, и уж прости меня, но я осмелюсь сказать, что ты очень симпатичный барсук.

Блик торопливо встал из-за стола, прихватив с собой кусок сыра и яблоко.

— Ты, Бредерс, прав, — сказал он, — она милашка. До встречи!

Росянка повела Блика в погреба, где хранились всевозможные вина и настойки; останавливаясь у бочек, она черпала маленьким черпаком один напиток за другим и давала их отведать барсуку.

Барсук побывал в жилых помещениях, затем осмотрел арсенал, могилы и дозорные пещеры. На это ушел почти целый день. Блик начал ощущать себя господином того, что вернее было бы назвать городом в скале.

Когда барсук с зайчихой оказались над личными покоями Блика, Росянка остановилась и произнесла:

— Сюда можно входить только тебе, владыка.

Такой чести были удостоены только избранные зайцы.

Не успел Блик открыть рот, чтобы узнать причину оказанного ему доверия, как рядом с ним уже никого не было. Росянка скрылась, спустившись вниз по лестнице. По широкому коридору Блик дошел до занавесей, раздвинул их и оказался в огромной кузнице. Посредине находился кузнечный горн с мехами, а рядом с ним — куча дров с коксом и здоровенная, изогнутая рогом наковальня. Острога, кинжалы, копья, дротики, стрелы, тяжелые пращи рядами красовались на стенах. Тут же висел громадного размера меч с широким клинком. Сняв его, Блик поразился его тяжести. Это оружие вполне мог держать в лапах его дед Вепрь Боец или прадед Лорд Броктри. Отложив меч в сторону, Блик взял булаву: она была привычней для его лап. Здесь находились великолепные доспехи барсуков: кирасы, сверкающие поножи, шлемы, щиты с выгравированными на них эмблемами.