Изгнание - [30]

— Зачем им…

— Потому что я — Месмер, Софи. Подумай, насколько это было бы легче, если бы моя сила была у них в арсенале. Я мог бы заставить любого сделать то, что им было нужно. Я мог загипнотизировать весь Совет, если бы захотел, заставить их подписать любой закон. Я мог заставить их всех спрыгнуть с утеса, если бы почувствовал это.

Софи не могла скрыть свою дрожь.

Она думала, что причинять боль — было ужасающей способностью, но вещи, которые мог делать Грэйди, были из другой сферы ужасов. Она была поражена, что Совет не запрещал ему использование его силы. Но они сделали это только после того, как что-то пошло не так, как надо, как то, когда они запретили пирокинез после того, как несколько эльфов умерли, пытаясь зажечь Эверблейз.

— Черный Лебедь сделал бы что угодно, чтобы я оказался на их стороне. И когда я очень ясно дал понять, что ничто не убедит меня присоединиться к ним, они послали мне одно заключительное сообщение. Засунули мне записку в карман накидки… будто они хотели, чтобы я знал, что они могут добраться до меня где угодно. «Ты не знаешь, с кем имеешь дело». Если бы я знал, что они имели в виду…

Голос Грэйди надломился, и Эделайн приблизилась к нему.

— Это не твоя вина, — прошептала она, обнимая его руками за плечи.

Грэйди резко отдернулся.

— Я знаю. Это их вина. Три дня спустя, после того, как я получил записку, Джоли погибла в пожаре. В пожаре, причину которого так и не нашли. Совет признал его несчастным случаем, но я знал. Черный Лебедь показывал мне, с кем я имел дело. Насколько далеко они могли зайти.

Он ударил кулаком в окно так сильно, что стекло треснуло.

Софи подскочила, когда Сандор схватил ее за плечи, будто он боялся, что Грэйди стал угрозой. Но Грэйди просто стоял там, смотря на сетку трещин, распространяющихся по стеклу.

Софи тоже смотрела на них, пытаясь заставить свой мозг соединить части, которые Грэйди только что дал ей, с вещами, которые она уже знала. Как могли те же самые люди, которые создали ее, защищали ее, даже за счет их собственного здравомыслия, убить невинную девочку, только чтобы наказать Грэйди или напугать его для того, чтобы он передумал? Но как еще она могла объяснить то, что Грэйди говорил ей? Все те вещи могли действительно быть просто совпадением?

— Совет знает об этом? — спросила она.

— Конечно. Я все рассказал им… но это произошло тогда, когда они все еще заблуждались по поводу того, что Черного Лебедя не существует. А убийства считали тем, что не происходит в нашем мире. Олден сделал все, что мог, чтобы помочь мне провести расследование, но Черный лебедь хорошо замел следы… они могут прятаться в тенях как трусы! И без доказательств, Совет посчитал, что я был в каком-то бреду сумасшедшего, сломленного потерей дочери. Они сказали мне — «Пусть ушедший будет в покое». И «Смотри вперед, а не оглядывайся назад». «Сосредоточься на наиболее важных вещах». Моя дочь — тоже важна!

Он качнулся, чтобы снова ударить кулаком в окно, но Эделайн схватила его за руку.

— Пожалуйста, Грэйди, — прошептала она. — Достаточно.

Его руки дрожали, когда он боролся за контроль. Потом он разжал кулаки, и его тело, казалось, обмякло.

— Так вот почему ты оставил свою работу в Совете, — сказала Софи, когда Эделайн привела его обратно к столу.

Грэйди опустился на стул, и Эделайн присела около него, проверяя его суставы.

— Если они не помогли мне, почему я должен помогать им? Кроме того, я не хотел быть частью такой слепой, некомпетентной организации… и теперь я хочу еще меньше связываться с ними. Я не хочу иметь ничего общего с любым человеком, связанным с Черным Лебедем.

— Грэйди, — предупредила Эделайн, когда Софи схватила за живот, будто ее ударили в него.

Она всегда будет связана с Черным Лебедем.

Всегда.

— Софи, — позвал Грэйди, когда она развернулась и побежала. Но она не могла остановиться, не могла заговорить, не могла сделать что-нибудь, кроме как промчаться наверх, захлопнуть дверь своей спальни и рухнуть на кровать.

Если Грэйди был прав… если Черный Лебедь сделал то, что он сказал…

Она слышала тихий стук Эделайн, но не могла заставить себя ответить.

Эделайн все равно вошла и обняла ее.

— Грэйди не имел в виду тебя, Софи. — Она погладила Софи по спине, прослеживая медленные, нежные круги. — Он иногда теряется. Позволяет гневу взять над собой верх. Я раньше пыталась заставить его убрать те чувства, точно так же, как он пытался помочь мне прекратить держаться за какую-то часть ее, словно это могло вернуть ее обратно. Но это по-другому. Он должен злиться. Если он не будет винить их, он будет винить себя, а если он начнет…

Она не закончила, но Софи знала. Она помнила то, что Грэйди сказал ей о родителях Бранта.

О вине.

— Так ты не думаешь, что Грэйди прав? — прошептала Софи.

Она не могла дышать, когда ждала ответа Эделайн, и ее легкие горели к тому времени, когда Эделайн сжал ее руку и заявила:

— Я не знаю, чему верить. Но я действительно знаю, что это не имеет к тебе никакого отношения.

— Но Черный Лебедь создал меня.

— Кто они, не имеет никакого отношения к тому, кто ты. Мы с Грэйди знали это с того момента, как Олден попросил, чтобы мы удочерили тебя. Не позволяй никому и ничему заставлять тебя думать иначе.