Изгнание ангелов - [41]

Машину они поставили между наполовину разваленной постройкой и тремя корявыми деревьями. Петер спал, растянувшись на заднем сиденье. Валерия и Штефан присели на груду мусора, некогда бывшего стеной гумна. В углу между остатками стен – это место не просматривалось снаружи – они развели маленький костер, который теперь тихонько потрескивал. Над их головами сквозь прохудившуюся крышу сверкали звезды. Валерия подняла глаза к остову крыши и сказала:

– Надеюсь, остатки крыши не обвалятся нам на голову.

– Похоже, они держатся уже не один десяток лет. Продержатся и еще одну ночь.

Не вставая, девушка собрала вокруг себя несколько кусков дерева и усталым движением бросила их в костер.

– Я волнуюсь за Петера, – вздохнула она.

– Я тоже.

– Я все время думаю, как он сумел заметить агентов там, в кемпинге? Это совсем на него не похоже.

– Ты знаешь его дольше, чем я, – сказал Штефан.

– Мы знакомы несколько дней, и у нас не было времени, чтобы нормально поговорить. Я помню, что в первый раз увидела его, когда он выходил из машины. Он ударился головой. Я еще подумала, что он рассеянный, безалаберный, что ли… Подумала, что он хороший человек. Он привлекательный, этого не отнять.

Валерия задумалась:

– Странно, но мне кажется, что несколько дней назад он не сумел бы их заметить…

Молодые люди переглянулись. Им обоим стало страшно. Ведь если Валерия права, это значит… Однако приходилось признать очевидное: в Петере появилось нечто, чего раньше они в нем не замечали. Валерия заставила себя улыбнуться. Штефан предпочел сменить тему разговора.

– Бензина нам осталось на пару сотен километров, – сказал он. – Денег у нас тоже немного. Но в банк за наличными не стоит и соваться. Я уверен, что наши счета заблокированы. Да и риск попасть к ним в лапы слишком велик.

– Мы можем попытаться вылететь в Испанию, – предложила Валерия. – У меня много друзей, да и моя семья не даст нас в обиду. Они нас спрячут.

– Думаю, никто не сможет нам помочь, – заявил Штефан. – Кто сможет нас понять? Мы сами-то не все понимаем. Итак, мы оказались в такой же ситуации, что и Дестрели. В нашем распоряжении их открытие, и нас точно так же разыскивают спецслужбы.

– Как по-твоему, что с нами будет?

– Понятия не имею. Пока мы не намного, но опережаем преследователей. Нужно что-то придумать, иначе нам долго не продержаться. Двадцать лет назад Дестрели не нашли иного выхода, как умереть… Я не хочу следовать их примеру.

Ночь принесла с собой прохладу. Валерия поежилась и протянула ладошки к огню, чтобы согреться.

– У тебя укладывается в голове, что частичка их живет в нас? – спросила она.

– Я об этом постоянно думаю. Но, честно говоря, мне кажется, что я – это я, и ничего не изменилось.

– Они по-настоящему любили друг друга.

– Будь это не так, они бы никогда не смогли довести до конца свой безумный замысел.

– Думаешь, часть этой любви передалась нам с тобой?

Штефан повернулся к девушке. Несколько секунд он молчал, потом ответил:

– Не знаю. Честно говоря, пока я ничего такого не чувствую.

– Я тоже, – поторопилась заверить его Валерия.

– Может, это проявится, когда мы разбудим в себе их память?

– Я считаю, это ужасно – ощущать чувства, которые навязаны тебе извне, – задумчиво протянула девушка.

– А именно так и случается, – сказал Штефан. – И с нами, и с другими. Мы не выбираем тех, кого любим. Любовь сама приходит. И не важно, идет ли речь о любви с первого взгляда или о чувстве, которое развивается постепенно, – мы не создаем чувства, они сами к нам приходят. Никто не знает, как и отчего они зарождаются в нас. Некоторые винят во всем химию, другие уверены, что искать причину нужно в прошлых жизнях.

Валерия улыбнулась.

– Что? – спросил Штефан.

– Ничего. Это твое видение.

– А что в нем не так?

– Ты – человек здравомыслящий, прагматичный. Обо всем пытаешься рассуждать беспристрастно.

– Уж простите, но таков я есть.

– Это не упрек. Просто это не совсем обычно. Когда я впервые тебя увидела, ты бежал по лесу и со стороны казался очень сильным. В следующий раз ты свалился мне на голову и приставил пистолет к шее. Потом я наблюдала за тобой, слушала тебя и пришла к выводу, что ты удивительный парень.

– Это комплимент?

– Выражаясь понятным тебе прагматичным языком, скажу, что это не комплимент и не критическое замечание, – ответила она. – Это констатация факта. Я так тебя воспринимаю, хотя, конечно, это чисто субъективно.

Теперь пришла очередь улыбнуться Штефану. Он повернулся к своей компаньонке и посмотрел на нее внимательнее, чем прежде.

– Хорошо, что мы встретились, – прошептал он.

– Что-то в последнее время мужчины слишком часто мне это говорят…

Петер потянулся. После ночи, проведенной в скрюченной позе на заднем сиденье автомобиля, мышцы у него слегка одеревенели. Прислонившись спиной к дверце, он полной грудью вдохнул свежий воздух раннего утра и поежился. Песчаная равнина, переливаясь бесчисленными цветовыми оттенками, тянулась, сколько хватало глаз, обтекая возвышенности, которые все вместе образовывали горный массив. Этим утром солнце светило ярко. Легко было вообразить, что ты попал на край света, в первобытные времена, на девственные земли. Ветер разгонял тучи, чьи четко обрисованные тени скользили по склонам холмов.