Изгнание ангелов - [16]
И хозяйка заговорщицки подмигнула Валерии. Девушке редко случалось краснеть, но сейчас щеки ее запылали.
– Я хотела поехать туда завтра утром.
– Там очень красиво, вы увидите. Но, как я полагаю, чтобы приехать из Испании посмотреть на часовню, должна быть веская причина.
– Это запутанная история. Я не знала, что эта часовня существует, и все-таки она мне снилась с раннего детства. И вот, когда однажды я увидела ее на фотографии, я решила, что нужно поехать и посмотреть на нее своими глазами.
– И вы приехали. Да, случай необыкновенный! Должно быть, для вас это серьезно, раз вы совершили ради этого такое путешествие.
– Я все время думаю о ней. И мне кажется, это не закончится, пока я не увижу ее.
– Знаете, такие вещи не в нашей власти. Они посланы нам свыше. – Миссис Дженкинс подняла руки, указывая на небеса.
Валерия планировала лечь пораньше, но вышло по-другому. Вечер в обществе хозяйки пансиона получился приятным – миссис Дженкинс даже удалось отвлечь Валерию от мыслей о цели поездки. Напряжение отпустило. Женщины много часов проговорили обо всем и ни о чем: о незначительных вещах, составляющих самую суть жизни, о прошлом, о своих странах, о своих чувствах. Мадлен Дженкинс особенно настойчиво расспрашивала девушку о ее возлюбленном Диего. Ей все было интересно: красив ли он, хорошо ли воспитан и планирует ли Валерия связать с ним свое будущее. Валерия не раз ловила себя на мысли, что ей намного легче доверить свои самые сокровенные мысли этой незнакомке, живущей в шотландской глубинке, чем собственным родителям. Через несколько дней они с миссис Дженкинс расстанутся и, без сомнения, никогда больше не увидят друг друга. В подобной ситуации многие бывают откровенны…
Они вместе вымыли посуду, болтая о пустяках. Валерия заснула быстро, и этой ночью часовня, к которой она была как никогда близко, ей не приснилась.
Утром в назначенный час Мадлен тихонько постучала в дверь комнаты гостьи:
– Валерия, мое дорогое дитя, пора вставать. Выбираясь из-под мягкого одеяла, девушка ответила охрипшим голосом:
– Иду, спасибо.
Нервничая, Валерия натянула джинсы и толстый свитер. Она стояла на пороге исторического дня, когда ее сон должен был наконец превратиться в реальность.
Когда девушка вошла в кухню, на сковороде пофыркивала яичница с беконом, а на столе стояла чашка горячего чаю.
– Как отдыхалось? – спросила Мадлен.
– Чувствую себя прекрасно. Спала как saco.
– Как что?
– У нас говорят спать как куль, мешок. Иными словами, как мертвый.
– А у нас говорят – as a squirrel in winter. Как белка зимой.
– Сравнение с белкой симпатичнее.
– Все дело в погоде. В ваших краях белкам не приходится прятаться от холода. Кстати, о вашем деле. Рано утром я сходила к старому Шеридану. В десять утра он должен быть в Калландере, но он сразу согласился подвезти вас до Лох-Чон. Скоро он будет здесь.
– Это просто замечательно! Вам не стоило так беспокоиться.
– Я сказала ему, что вы приехали издалека и что вы очень красивая. Он не колебался ни секунды.
– Я уверена, что он делает это из симпатии к вам, а не ради того, чтобы поболтать с иностранкой.
– Девочка моя, я дам вам совет: не пытайтесь понять мужчин. Довольствуйтесь тем, что они делают то, что доставляет вам удовольствие!
Обе женщины рассмеялись. Валерия, которая обычно перед занятиями не завтракала, быстро съела все, что было на тарелке, и позволила положить себе добавки.
Донесшийся с улицы прерывистый звук клаксона положил конец завтраку.
– Пора, моя милая мисс.
Валерия надела ветровку, положила в рюкзак бутылку с водой и сэндвичи, приготовленные и заботливо завернутые в фольгу хозяйкой пансиона. Уже на пороге она обернулась к миссис Дженкинс.
– Я страшно волнуюсь, – призналась девушка.
– Я вижу, – ответила Мадлен. – Простые туристы ведут себя по-другому.
– Спасибо за все. Я постараюсь вернуться как можно скорее и все вам расскажу.
Мадлен улыбнулась:
– Будьте осторожны. Прогуляйтесь, а на обратном пути остановите попутку. Здесь с вами ничего плохого не случится.
Валерия открыла дверь, помахала на прощание рукой и вышла.
Шеридан оказался человеком угрюмым, но вежливым. Сквозь грязные стекла его старенького, помятого «воксхолла»[2] Валерия рассматривала темный лес, окружавший дорогу с обеих сторон. Мадлен Дженкинс была несправедлива к господину Шеридану, называя его «старым». Ему было не больше пятидесяти. Надвинув фуражку на самые брови, он вел машину, не сводя глаз с дороги. Одна рука его все время лежала на рычаге переключения скоростей, однако это не мешало ему забывать им пользоваться. А еще он никогда не включал указатель поворота. Рот же он открывал только для того, чтобы спросить что-нибудь о миссис Дженкинс. Было очевидно, что остальное, в том числе и молодые испанки, его абсолютно не интересовало.
– Сначала мы доедем до Кинлохарда, – пояснил он. – Потом выедем на проселочную дорогу. Но я не везде смогу проехать. Поэтому довезу вас туда, куда смогу. Оттуда вам придется идти пешком. Я точно не знаю, но люди говорят, что места там красивые. Сам я редко выбираюсь на пешие прогулки. Когда целый день рубишь деревья, а вечером добираешься до своего клочка земли, как-то не до прогулок.
Эндрю Блейк решает резко изменить свою жизнь. Причин достаточно: его жена умерла, дочь вышла замуж и уехала жить в Америку, любимая работа стала неинтересна.Блейк поручает управление своим предприятием помощнице, перебирается из родной Англии во Францию и нанимается… мажордомом в замок, расположенный в глухой провинции. Его обитатели на первый взгляд люди не слишком приятные: замкнутая и надменная хозяйка; суровая кухарка — старая дева, способная разговаривать ласково только со своим котом по кличке Мефистофель; страдающая от неразделенной любви юная горничная; чудаковатый нелюдим управляющий; нахальный подросток, в свои четырнадцать так и не научившийся толком читать и считать… Куда я попал? Надо бежать отсюда, — решает Блейк.
Жюли Турнель живет в небольшом французском городке, работает в банке, общается с подругами, по субботам созванивается с родителями. Обычная жизнь, ничего интересного. Пока в ее доме не появляется загадочный жилец с необычным именем. Несмотря на все старания, Жюли никак не удается увидеть его. А она чувствует, что должна, просто обязана узнать, кто он такой. Сходя с ума от любопытства, Жюли идет на невероятные ухищрения, чтобы произошла их встреча. Встреча, которая навсегда изменит ее жизнь…
Последние двадцать лет врач Тома Селлак работал в составе гуманитарных миссий в разных уголках планеты, – лечил бедных, помогал обездоленным. Известие о том, что во Франции у него есть двадцатилетняя дочь, перевернуло всю его жизнь. Тома бросает все и возвращается на родину, убежденный, что «лучше поздно, чем никогда». Но как заявить о себе дочери, выросшей без отца, тем более – завоевать ее любовь?
Мари думала, что нашла любовь своей жизни, но Хьюго выставил ее за дверь после проведенных вместе десяти лет. Мари решает: хватит быть паинькой, отныне она станет фурией! Больше никому не позволит себя обидеть. И будет счастлива несмотря ни на что и во что бы то ни стало. Мари некогда тосковать: она отстаивает права своих коллег, осуществляет изощренный план мести «подлому обманщику Хьюго», предпринимает невероятные усилия, чтобы вычислить тайного воздыхателя – автора приходящих ей писем без подписи… С очаровательно неуклюжим изяществом выходя из самых нелепых ситуаций – как кошка, котора я всегда приземляется на четыре лапы.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.