Избранный - [37]

— Белла, Белла, — позвал рабби Цвек, злясь на дочь за то, что оставила его без поддержки. — Белла, иди сюда. Он просится домой, — беспомощно добавил он, когда она подошла к кровати.

— Пожалуйста, Белла, пожалуйста, — плакал Норман, — заберите меня домой. Пожалуйста. Скажите им, чтобы меня отпустили.

Белла посмотрела на отца. Каждый из них надеялся, что другой не дрогнет. Рабби Цвек простит Белле, если та оставит Нормана в этом месте, и Белла тоже простит отцу. Оба были бы рады забрать Нормана домой, но оба знали, что ему придется пробыть здесь хотя бы месяц: так сказал джентльмен с портфелем. Однако сообщить об этом Норману не осмеливались.

— Подожди две-три недели, месяц, — наконец решился рабби Цвек. — А через месяц вернешься домой, слышишь, — он повысил голос, — даже если не поправишься, — добавил он, обращаясь ко всем в палате. — Ты вернешься домой. И хватит об этом. Месяц, потом домой. Я обещаю.

— Почему месяц? — вскричал Норман.

Белла боялась, что он догадался о своем приговоре. В самом слове «месяц» явственно слышались официальные ноты.

— Три-четыре недели, — небрежно сказала она. — Посмотрим, как пойдет. Я обещаю, мы с папой заберем тебя домой.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умолял Норман.

Рабби Цвек взглянул на настенные часы. Впрочем, какая разница, который час: он должен уйти. Он должен обыскать комнату Нормана. Нельзя терять времени. Одно он знал наверняка. Нормана нужно забрать отсюда. Но чтобы вернуть его домой, сперва надо найти его поставщика и раз навсегда оборвать эту связь.

— Нам пора уходить, — сказал он.

— Почему? — спросил Норман.

Рабби Цвек не смог придумать ни единой причины — ни разумной, ни наоборот.

— Нам пора уходить, — повторил он.

— Вы бежите от меня? — уточнил Норман.

— Нет, конечно, — вмешалась Белла. — Просто папе тяжело. Ты же знаешь, Норман. Мы еще приедем. Скоро, — добавила она.

— Не утруждайте себя, — сказал он и демонстративно улегся под одеяло, чтобы они видели, как он страдает, и представили, как ему будет больно, когда они уйдут. Он не собирался облегчать им жизнь.

Но рабби Цвек на него не смотрел. Он понимал, что не вынесет увиденного. Рабби Цвек направился к двери.

— До свидания, папа, — услышал он и от Норманова тона застыл на месте. Рабби Цвек вернулся к кровати.

— Не волнуйся, — он поцеловал Нормана. — Я устрою, я устрою. Ты будешь дома. Тетя Сэди приедет. Ты поправишься. — Он развернулся и вышел из палаты, от слез не разбирая дороги.

Он дожидался Беллу в чайном коридоре. Рабби Цвек надеялся, что она побудет с Норманом еще немного, утешит его. Он уселся за стол напротив комнатушки, где вчера оформляли Нормана. Дверь отворилась, вышел медбрат, накануне успокаивавший рабби Цвека, и приблизился к столу.

— Ему сегодня получше, — сообщил он.

Рабби Цвек слабо улыбнулся.

— Не поддавайтесь унынию, — продолжал медбрат. — В следующий раз привезите ему верхнюю одежду. Возможно, если он оденется, ему станет легче. Это его подбодрит.

— Нет, — отрезал рабби Цвек. Он вовсе не хотел показаться категоричным. Но костюм здесь был совершенно неуместен. Он не допустит, чтобы сын прижился, перебрался сюда с вещами. — Нет, — повторил он уже не так уверенно. — Когда его будут выписывать, тогда и привезу.

Медбрат сходил в комнатушку и вернулся с халатом Нормана.

— Можете забрать домой, — мягко сказал он. — Мы их здесь обеспечиваем всем необходимым.

Рабби Цвек молча взял халат. Медбрат похлопал его по плечу и ушел. Рабби Цвек держал халат в вытянутой руке. Казалось, прежний владелец халата скончался и тот по наследству достался рабби Цвеку: рукава были закатаны, словно совсем недавно в них еще были чьи-то руки. Рабби Цвек поспешно сложил халат у себя на коленях. Рассеянно полез в карман. Нащупал скомканный платок, клочок бумаги. Он достал бумажку. Она была сложена аккуратным прямоугольником. Рабби Цвека одолела дурнота, как когда он рылся в ящиках комода. Пустой халат не вызывал подозрений, однако вот вам пожалуйста — он обшаривает карманы, словно сына нет в живых. Но ведь улики могут быть где угодно.

— Как знать? — пробормотал он себе под нос, положил бумажку на стол и развернул.

Там было написано: «квартира в цокольном этаже», под этим адрес и номер телефона. Вдоль нижнего края бумажки его сын приписал от руки: «Кроме пятницы».

Рабби Цвек поспешно сложил бумажку и спрятал во внутренний карман. С глубокой уверенностью похлопал себя по жилетке.

— Убийца, — сказал он себе, радуясь находке. Однако Белле о ней знать не нужно. Он сам пойдет по следу. Он отыщет человека на том конце телефонного номера, и тогда… — Нет-нет, — добавил он. — Я просто его найду, и всё. Мне бы просто найти его и остановить. Просто остановить. — Он снова похлопал себя по жилетке. — Убийца, — прошептал он и расплылся в кроткой улыбке, ведь теперь, когда он нашел его, он был готов его простить.

Белла всё не шла, и рабби Цвеком овладело нетерпение. Ему нужно вернуться домой и начать расследование. Время от времени из палаты выходил посетитель, сперва медленно, потом с облегчением ускорял шаг и покидал здание. В коридор вышли родители Билли и даже не оглянулись на дверь палаты. Мать Билли держала над головой абажур, точно трофей. Проходя мимо рабби Цвека, они кивнули ему: