Избранные труды - [309]

Большая часть учебника посвящена истории становления советского уголовного законодательства. А догматический анализ норм, содержащихся в Общей части УК 1922 г. и Основных началах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., в учебнике практически отсутствовал. Вместе с тем нельзя не отметить уважительное отношение М. М. Исаева к корифеям российской науки уголовного права Н. С. Таганцеву, И. Я. Фойницкому и др.

В 20-е годы восходит звезда Андрея Андреевича Пионтковского (сына), пытавшегося соединить классическое уголовное право с марксизмом.[944] В предисловии к первому изданию своего учебника по общей части уголовного права он писал, что в данной работе предпринята попытка «дать марксистское освещение основных, принципиальных вопросов теории уголовного права, выделить из буржуазной теории те формальные элементы ее учения, которые являются технически целесообразными и для системы советского уголовного права, а также дать учебное руководство для изучения действующего уголовного права РСФСР».[945]

По мнению А. А. Пионтковского, теория уголовного права должна заниматься изучением преступности и борьбы с ней путем мер уголовно-правового принуждения и путем мер социального предупреждения.[946] Марксистская теория уголовного права должна включать в себя, прежде всего, «историко-материалистическое объяснение (социологическое изучение) причин преступности, содержания понятия о преступлении, социальной роли репрессии буржуазного и советского государства, форм уголовно-правового принуждения буржуазного и советского права, их социальной роли, буржуазной уголовно-правовой теории, отдельных понятий и институтов буржуазного уголовного права». Далее, «на основе этой работы и использования практического опыта борьбы с преступностью пролетарского государства необходимо разработать научную уголовную политику, т. е. теорию стратегии и тактики пролетарского государства в борьбе с преступностью (выяснение задач борьбы с преступностью на различных этапах пролетарской диктатуры, выяснение способов проведения их на практике, выяснение пределов использования буржуазных уголовно-правовых форм в советском праве и т. п.)». Кроме того, в задачу теории входит юридическая разработка советского уголовного права при постоянном учете его социального содержания. А. А. Пионтковский признавал необходимость по целому ряду причин сравнительного исследования, поскольку «без усвоения и внимательной марксистской оценки уголовно-правовой культуры буржуазного общества (буржуазное уголовное законодательства и буржуазная теория уголовного права) нельзя как следует построить и одну из важнейших частей советского госаппарата – систему уголовно-правового принуждения…Только такое изучение может помочь целесообразно использовать для советского права ряд формальных уголовно-правовых конструкций буржуазного права. Только такое изучение поможет целесообразно использовать ряд технических приемов разработки уголовно-правовых конструкций, даваемых буржуазной уголовно-правовой теорией, для законодательного построения советского уголовного права и для его практического применения».[947]

Исходя из подобного понимания задач теории уголовного права, автор строит систему учебника. Во введении дан очерк дореволюционного русского уголовного законодательства, изложены основные этапы развития советского уголовного права и его современное состояние, а также уголовное законодательство ряда буржуазных государств. В первой части учебника излагается социологическое учение о преступлении и причинах преступности, во второй – меры борьбы с преступностью (социальное предупреждение и уголовно-правовое принуждение), третья часть посвящена юридическому учению о преступлении, а четвертая – процессу применения уголовно-правового принуждения.

И в период разработки первых советских кодексов, а также Основных начал 1924 г, и в последующий период до начала 30-х годов на страницах юридических изданий ведутся оживленные дискуссии по проблемам понятия преступления и аналогии в уголовном праве, оснований уголовной ответственности, вины и наказания, определения принципов построения уголовного законодательства и уголовной политики в целом. В этих дискуссиях участвовали как маститые ученые и деятели советской юстиции, так и молодые научные работники: С. Я. Булатов, Г. И. Волков, А. Н. Виноградов, М. М. Исаев, А. А. Жижиленко, Н. В. Крыленко, П. И. Люблинский, А. А. Пионтковский, А. Н. Трайнин, Э. Я. Немировский, И. Славин, А. Я. Эстрин, М. А. Чельцов-Бебутов, М. М. Гродзинский, Е. Г. Ширвиндт и др.

Революционный романтизм и восприятие идей социологической школы определили положительное отношение большинства советских криминалистов к концепции «опасного состояния» личности с внесением в эту концепцию некоторых аспектов, основанных на классовом подходе.[948] Так, А. Н. Трайнин писал в учебнике по общей части уголовного права: «Преступник и общественно опасный субъект – уже не тождественные понятия; можно быть общественно опасным субъектом и нести уголовную ответственность, не совершая преступления