Избранные труды - [218]
Произошло в УК 1975 г. и сужение пределов добровольного отказа соучастников. По УК 1871 г. соучастнику для добровольного отказа было достаточно изъять свой вклад в преступление, независимо от его завершения исполнителем. Теперь § 24 требует от соучастников активного предотвращения наступления преступных последствий.
Особенной части УК известно также деятельное раскаяние. Так, в § 83а предусмотрено освобождение от наказания или смягчение его за измену, если субъект добровольно прекратит исполнение начатого деяния и устранит созданную им опасность либо существенно ее уменьшит. Нетрудно заметить, что здесь добровольным предотвращением преступных последствий в противоречие с нормой о добровольном отказе признается лишь деятельное раскаяние. Кроме того, институт деятельного раскаяния в целом сформулирован крайне узко, что является еще одним свидетельством не либерализации, а ужесточения репрессии в новой редакции УК.
Западногерманский ученый И. Майер, рассмотрев многочисленные дискуссионные позиции теории и практики по проблеме покушения и добровольного отказа в УК 1975 г., справедливо отмечает, что «новое разграничение приготовления и покушения, определение негодного покушения ведут, по крайней мере по тексту норм и истории их возникновения, к распространению уголовного права на область суеверий и иррациональности, к несправедливому криминологическому и криминально-политическому усложнению добровольного отказа при соучастии. Сюда же относится и факультативное снижение наказания». Автор возлагает надежду на науку и практику, которые должны внести какие-то разумные ограничения к столь репрессивно широкому законодательному регулированию покушения. «Во всяком случае, – заключает И. Майер, – институт покушения, как это уже было, останется в поле зрения оживленных и противоречивых дискуссий»[1000].
Бесспорным оказывается лишь то, что позиция законодателя в дальнейшей субъективизации еще одного важного института Общей части – института покушения и добровольного отказа – очередное ужесточение уголовных репрессий. Расширение сферы уголовной ответственности касается немалой группы преступлений, причем и распространенных преступлений, и тяжких. В убийствах и тяжких телесных повреждениях покушение достигает 70 %, в квалифицированной краже – 20 %. В 1976 г. в умышленном убийстве было 618 оконченных преступлений и 794 покушения, в тяжких телесных повреждениях, завершившихся убийством, оконченных – 269 и покушений 1262[1001].
§ 4. Соучастие
Соучастие регулируется третьей главой УК § 25–31 Основные новеллы относятся к уточнению формы вины пособников и подстрекателей (только умышленная вина) и к введению новой нормы – добровольного отказа при соучастии (§ 31). Общего понятия соучастия УК не дает. Определяются лишь конкретные формы соучастия – исполнительство, подстрекательство, пособничество. Организатор не назван и не описан, однако в Особенной части его фигура появляется. Например, в § 84 «Продолжение функционирования партии, объявленной антиконституционной», субъектами преступления выступают «зачинщик» и «интриган». Как видно, налицо расхождение в определении видов и форм соучастия в Общей и Особенной частях УК, что не соответствует принципу законности.
Исполнительством признаются две формы: непосредственное или посредственное (посредством другого лица) совершение преступления и совершение уголовного деяния сообща несколькими лицами. В теории различают три вида соисполнительства: общее исполнение (Alleintaterschaft), рядоположенное исполнение (Nebentaterschaft) и совместное исполнительство (Mittaterschaft).
В конструкции видов соучастия западногерманским УК обращает на себя внимание несоответствие норм Общей и Особенной частей. В последней, и прежде всего в нормах об антиконституционных, террористических и преступных сообществах и объединени ях, названы виды соучастия, которые не предусматривает Общая часть. Так, в гл. III «Угроза демократическому правовому государству» названы зачинщик и инициатор-интриган. § 88а предусматривает наказуемость за враждебную Конституции «поддержку» уголовных деяний. В § 129 квалифицированным видом преступного сообщества названы организаторы, зачинщики, вожаки, интриганы, которых не знает Общая часть УК.
Значительно более широкая трактовка видов соучастия в Особенной части УК открывает простор как для законодателя, так и для практики. Убедительным примером тому служит практика привлечения к уголовной ответственности за соучастие в террористических сообществах. Ранее приводился пример, когда занятие дома группой молодежи было квалифицировано как создание преступного сообщества. Никаких признаков группы при этом не требовалось.
В разгар антитеррористической кампании, раздутой до накала настоящего психоза, под завесой которого проводилась массированная критика социал-демократического правительства за «либерализм» и «левые тенденции» дело дошло до того, что выносились дисциплинарные взыскания университетским профессорам и студентам за то, что они называли террористическую группу Баадера – Майнхоф «группой», а не «бандой»
