Избранные стихотворения - [6]

Какие бы он мог наговорить уроки!

Когда ж бы заглянул еще в столицу к нам,

Чего б, профессор мой, он не увидел там?

Глядя на пестрые, смешные одеянья,

Услыша плач, и смех, и песни, и рыданья,

И громы музыки, и пенье похорон,

Ученье, и пальбу, и колокольный звон,

Услыша, как в глаза один другого хвалит

И третьему его ж — поносит и бесславит,

Увидя меж купцов не торг, а плутовство,

В одежде нищенской обман и воровство,

Увидя скачущих к больным, со смертью рядом,

Убийц морить людей позволенным обрядом?

За ними же купцы с атласом и парчой,

И нищие, <и поп>, и мастер гробовой;

Увидя, как ведут к суду воришку — воры

Выслушивать воров важнейших приговоры;

Увидя грабежи и частных и квартальных,

Денной разбой в судах, в палатах у приказных —

Осел от ужаса не мог найти бы слов.

По справедливости вдруг ставши мизантропом,

Сказал бы нам, как он говаривал с Езопом:

«Благодарю творца, что я в числе скотов!

Божусь, что человек глупее нас, ослов!»

ПОСЛАНИЕ К БРАТУ (Об охоте)

Предвестник осени туманной,

Седой зимы суровый сын,

Печальный гость, никем не жданный,

Губитель красоты долин!

Дохнул мороз — и пожелтели

Одежды рощей и лугов;

Повеял ветер — полетели

Листы увядшие лесов;

Но мы с тобою, брат мой милый,

Мы любим осени приход,

И самый вид ее унылый,

Для нас исполненный красот,

Какую-то имеет сладость!

Не знаю, как ее назвать?..

Она… не веселит, как радость,

Не заставляет горевать,

Она… есть тайна сердца… Полно

Неизъяснимость объяснять;

Без нас любителей довольно

О тайнах сердца толковать!..

* * *

Охота, милый друг, охота

Зовет нас прелестью своей

В леса поблекшие, в болота,

На серебристый пух степей.

Уж гуси, журавли стадами

Летают в хлебные поля;

Бесчисленных станиц рядами

Покрыта кажется земля.

И вот подъемлются, как тучи,

Плывут к обширным озерам,

Их криком стонет брег зыбучий…

И как он слышен по зарям!

Пруда заливы уток полны;

Одев живой их пеленой,

Они вздымаются, как волны,

Под ними скрытою волной.

Вертятся стаи курахтанов,

Пролетных разных куличков;

Среди осенних лишь туманов

Мы видим их вокруг прудов.

Бекас и гаршнеп, разжиревши,

Забыли быстрый свой полет

И, к кочкам в камышах присевши,

Таятся плотно средь болот.

Товарищ их, летать ленивый,

Погоныш, вечный скороход,

С болотной курицей красивой

В корнях кустов, в топях живет.

Но дупель, вальдшнеп — честь и слава,

Один — болот, другой — лесов,

Искусных егерей забава,

Предмет охотничьих трудов —

Переменили на отлете

Житья всегдашнего места;

Уж дупель в поле, не в болоте,

А вальдшнеп пересел в куста.

Перепела с коростелями,

Как будто обернувшись в жир,

Под травянистыми межами

Себе находят сытный пир.

Собравшись стрепета стадами,

По дням таятся в залежах,

А в ночь свистящими рядами

Летят гостить на озимях.

По ковылю степей волнистых

Станицы бродят тудаков

Иль роются в местах нечистых

Башкирских старых кочевьев.

Расправив черные косицы,

Глухарь по утренним зарям, —

Нет осторожнее сей птицы, —

Садится сосен по верхам.

И, наконец, друг неизменный,

Стрельбы добыча круглый год,

Наш тетерев простой, почтенный,

Собравшись в стаи, нас зовет.

Черкнет заря — и как охотно

Валят на хлеб со всех сторон,

Насытились — и беззаботно

На ветвях дремлют до полдён!

И на деревьях обнаженных

Далеко видит острый взор,

Как будто кочек обожженных,

Угрюмых косачей собор!

Надежино, 1823 г. Сентябрь.

ОСЕНЬ

(Брату Аркадию Тимофеевичу, в Петербург)

Я был в Аксакове, и — грусть

Меня нигде не оставляла;

Мне все тебя напоминало,

Мне дом казался скучен, пуст…

Тебя везде недоставало.

И дружба братская, любовь

Осиротели будто вновь.

Ах! Так ли прежде все бывало?

Бывало, тягостных часов

Холодное сложивши бремя,

Освободившись от оков,

Желанного дождавшись время,

Умы и души обнажив,

Сердец взаимным излияньем

Или о будущем мечтаньем

Мы наслаждались — все забыв.

Сходны по склонностям, по нравам,

Сходны сердечной простотой,

К одним пристрастные забавам.

Любя свободу и покой,

Мы были истинно с тобою

Единокровные друзья…

И вот — завистливой судьбою —

Без друга и без брата я.

Я видел пруд: он в берегах

Отлогих мрачно расстилался,

Шумел в иссохших камышах,

Темнел, багровел, волновался,

Так хладно, страшно бушевал;

Небес осенних вид суровый

В волнах свинцовых отражал…

Какой-то мрак печали новой

По пруду томно разливал.

И грустное воспоминанье

Невинных радостей твоих,

Невинной страсти обоих

Мое умножило мечтанье.

Везде я видел все одно;

Везде следы твоей охоты

И дружеской о мне заботы:

Полоев в тинистое дно

Там колья твердою рукою

Глубоко втиснуты тобою,

Уединенные стоят,

Качаясь ветром и волнами…

Красноречивыми словами

Мне о прошедшем говорят.

Лежит там лодка на плотине

В грязи, с изломанным веслом,

Но кто ж на ней поедет ныне

Со мной, трусливым ездоком?

Кто будет надо мной смеяться,

Меня и тешить и пугать,

Со мною Пушкиным пленяться,

Со мной смешному хохотать.

Кто старшим лет своих рассудком

Порывы бешенства смирит

И нежным чувством или шуткой

Мою горячность укротит.

Кто, слабостям моим прощая,

Во мне лишь доброе ценя,

Так твердо, верно поступая,

Кто будет так любить меня!

И ты, конечно, вспоминаешь

Нередко друга своего,

Нередко обо мне мечтаешь!..

Я знаю, сердца твоего

Ни петербургские забавы,

Ни новые твои друзья,

Ни служба, ни желанье славы,

Ни жизни суетной отравы

В забвение не увлекут…

Но годы вслед годам идут,