Избранные сочинения в трех томах. Том 2. Если б заговорил сфинкс - [17]

Гошка засопел и опустил голову.

— Я тоже считаю, — горячее заговорила Аня, — что Гошка хороший, но, попав под дурное влияние Мокея, стал сучком и решил, что ему всё дозволено.

— Насчёт сучков, — наставительно произнёс Павло, — вопрос спорный…

— Но зато бесспорно то, что Гошка обязан объяснить мотивы своего поступка! — заявил Костя, и все смолкли.

— В самом деле, — вновь заговорила Аня, — ведь что мы имеем на сегодняшний день?

— Факт… — предположительно сказал кто-то.

— Точно!

— И какой?

— Неприглядный.

— Хуже некуда!

— Так вот и я говорю, — продолжала Аня и повернулась к Килограммчику: — Гошенька, милый… Помоги нам понять: почему ты опозорил свою дружину?..

— Вот именно! — поддержал Павло. Почему свою?!

— Прости меня, но твой вопрос, Паша, по меньшей мере несколько странный… — книжно произнёс Веня, круглолицый мальчик в очках. — Опозорить любую дружину — это антиобщественный поступок! Индивид есть только часть коллектива.

— Товарищи, — вскочил черноглазый Миша и, косясь на Олю, сказал тихо, и ещё более книжно, чем Веня: — Я надеюсь, что выражу общее мнение, если выскажу предположение, основанное на положительных эмоциях Ани, в честности и прямоте которой ни у кого из присутствующих нет сомнений… Да, конечно же, она имела в виду то глубокое уважение, которое испытывает каждый к среде своего непосредственного общения; да, разумеется, она будучи передовой пионеркой, одновременно имела в виду вес Артек; да, если хотите, я пойду дальше и, по своему обыкновению, буду и сейчас твёрдым и принципиальным, ибо я не могу, товарищи, и не хочу скрывать от вас своё мнение, которое было и будет на стороне справедливой, умеющей выражать свои мысли чётко и непримиримо, словами, идущими из самого сердца, и уже по одному тому — ясными и проникновенными…

Наступило опять всеобщее молчание, на этот раз вызванное желанием проникнуть в суть того, что сказал Миша.

Воспользовавшись паузой, Аня продолжала:

— Так вот, Гошенька, будь другом и объясни… Все коллективы хорошие, это так, но хочется знать, почему ты опозорил нас, да ещё тогда, когда мы имели все шансы на победу?

— Все коллективы хороши, но свой — ближе всех! — запальчиво крикнул Коля.

— За что, Гошенька? Ведь что-то толкнуло тебя?.. Ну, будь откровенным… Всё равно выговор ты уже заработал…

И в третий раз наступило всеобщее молчание.

— Я, — робко начал Гошка, поняв, что это молчание было обращено к нему, — я хотел проучить Петра, но не весь отряд…

— Проучить?! — удивилась Аня. — за что?

— За то, что Пётр заступился за меня, — сказала Бутончик.

— Да, это так, — виновато согласился Гошка. — Но если я совершил глупость, не должен же я маскировать её умными фразами. Я… признаюсь.

— Это другое дело, и мои симпатии теперь на стороне провинившегося, — сказал Веня.

— Поскольку я привык выражать общее мнение, — взял слово Миша, — я буду вынужден дать объективную оценку более чем странному высказыванию Вениаминам Меня избрали членом совета…

— Так ты сам уговаривал, чтобы тебя допустили к руководству, — напомнил Коля.

— Только потому, — повернулся в его сторону Миша, что я умею пренебречь ложной скромностью и оценить собственные достоинства, а главное, дать оценку любому явлению. Любому! Я — не Веня… Но меня сейчас интересует вот что: как сумел Гошка раздеть Петра у трибуны руководства, сам находясь в отдалении?

Поражённые простотой и чёткостью вопроса, столь необычными для Миши, все повернулись к Гошке.

— Только не ври! — строго предупредила Аня, и вовремя: Гошке пришлось проглотить какое-то слово, явно не то, и он смутился — не врать оказалось трудно.

— Ну, ну! — подбодрил Веня.

— Понимаете, ребята! — решился Гошка, — я… на время конечно, стал… волшебником…

Дружный хохот прервал его. Даже Яков Германович позволил себе улыбнуться.

— Вы что же… не верите в волшебство? — обиделся Гошка.

— Да не, мы-то верим, — успокоил его Веня, — но если бы ты обрёл такой дар, то скорее всего сотворил бы что-нибудь доброе, хорошее, увлекательное для всех…

— А ведь верно, сказала Бутончик. — Ну, к примеру, устроил бы праздник Нептуна…

— …который, к сожалению, в эту смену не запланирован, — подтвердил Яков Германович. — Или выполнил бы наказ прошлой смены и организовал карнавал любимых литературных героев.

— …или… — подметила Аня, — или… исчез бы с наших глаз от стыда…

И Гошка исчез!

Мгновенно все стихли и с недоумением уставились на то место, где он только что стоял.

Место было действительно пустое.

— Однако… — начал было Веня, и все вскрикнули. От неожиданности.

2.

Затем весь совет дружины «Алмазная» во главе с Яковом Германовичем и Олей перенёсся на морской берег недалеко от порта.

Ещё мгновение — и позади совета выстроилась его дружина; ещё не прошло и секундочки — и весь Артек высыпал на соседние пляжи, а сам начальник Артека, и его штаб разумеется, стоял у самой воды. Начальство старалось делать вид, будто всё идёт так, как запланировано, но взглядами все спрашивали друг у друга, что происходит, и незаметно пожимали плечами…

Тут с вершины Аю-Дага, будто усиленные радиоприёмниками, понеслись над Артеком и морской гладью звуки вступления к фанфарному маршу, а на горизонте появилось белое пятно, неправдоподобно быстро приближающееся и растущее в размерах.