Избранные сочинения. Том 1 - [48]

изменению, так как они очень далеки от нашей действительной

сущности, определяемой природою.

Теперь мы перейдем ко второму роду объектов, которые, правда,

вечны и неизменны, но не по своей собственной силе. Однако после

небольшого исследования мы тотчас заметим, что они лишь модусы,

зависящие непосредственно от бога. Благодаря такой их природе они

непонятны для нас без понятия о боге, в котором ввиду его

совершенства необходимо должна пребывать наша любовь. Говоря

одним словом, для нас невозможно, правильно пользуясь разумом, не

любить бога.

Причины этого ясны:

1. Мы знаем, что один бог имеет сущность, тогда как все другие

вещи не имеют никакой сущности, но являются лишь модусами. Но

модусы не могут быть правильно поняты без существа, от которого

они непосредственно зависят; и мы уже раньше показали, что, когда

мы что-либо любим и встречаем вещь, лучшую любимой нами, мы

тотчас переходим к последней и покидаем первую. Отсюда

неопровержимо следует, что, познавая бога, вмещающего всякое

совершенство, мы необходимо должны любить его.

2. Если мы правильно пользуемся своим разумом в познании

вещей, то мы должны познавать их в их причинах, но так как бог есть

первая причина всех ве-

122

 

щей, то согласно природе вещей (ex rerum natura) познание бога идет

впереди познания всех других вещей, ибо познание всех других

вещей должно следовать из познания первой причины. Истинная

любовь всегда вытекает из познания, что вещь прекрасна и хороша.

Что иное может следовать отсюда, кроме того, что любовь ни на кого

не может быть обращена сильнее, чем на господа нашего бога? Ибо

он один прекрасен и является совершенным благом.

Таким образом, мы видим, как мы укрепляем любовь и как она

должна пребывать только в боге.

То, что мы могли бы еще сказать о любви, мы постараемся

сделать, когда будем говорить о последнем роде познания.

Здесь мы будем согласно нашему обещанию исследовать далее,

какие из страстей мы должны принимать и какие отвергать.

ГЛАВА VI

О НЕНАВИСТИ

Ненависть есть склонность отражать от себя нечто, причинившее

нам какое-либо зло. Здесь надо заметить, что мы исполняем наши

действия двояким образом, именно со страстями или без них. Со

страстью, как это обыкновенно можно наблюдать у господ

относительно их слуг, сделавших какое-либо упущение, что обычно

происходит не без гнева. Без страсти, как рассказывают о Сократе,

который, будучи принужден наказать своего слугу для его

исправления, все-таки не сделал этого, находя, что он был в душе

возбужден против своего слуги.

Так как мы видим, что наши действия совершаются нами или со

страстью, или без страсти, то, по нашему мнению, ясно, что вещи,

мешающие или помешавшие нам, в случае необходимости могут

быть устранены без нашего негодования. Что поэтому лучше:

избегать вещей с отвращением и ненавистью или в силу разума

переносить их без негодования (ибо мы считаем это возможным)?

Прежде всего очевидно, что, делая вещи, подлежащие

123

 

исполнению, без страсти, мы не испытываем никакого вреда. А так

как между добром и злом нет середины, то мы видим, что, как дурно

действовать со страстью, так должно быть хорошо действовать без

страсти.

Но рассмотрим, есть ли что-нибудь дурное в том, чтобы избегать

вещей с ненавистью и отвращением.

Что касается ненависти, вытекающей из мнений, то достоверно,

что она не должна иметь места, ибо мы знаем, что одна и та же вещь

в одно время хороша для нас, в другое дурна, как это всегда бывает с

лечебными травами.

Дело, наконец, заключается в исследовании, происходит ли

ненависть только из мнения или также из правильного употребления

разума. Но, чтобы разобрать это как следует, лучше всего отчетливо

разъяснить, что такое ненависть, и правильно отличить ее от

отвращения.

Ненависть, говорю я, есть раздражение души против кого-либо,

кто причинил нам зло с намерением и умыслом. Отвращение же есть

возбуждение против вещи, вызванное неприятностью или

страданием, которое мы находим или считаем свойственно ей по

природе. Я говорю «по природе», так как, если мы не думаем этого,

то мы не питаем отвращения к ней, даже испытав от нее некоторые

препятствия или страдания, так как мы, напротив, можем ожидать от

нее даже некоторой пользы. Так, никто не питает отвращения к

камню или ножу, посредством которых он поранил себя.

Заметив все это, рассмотрим кратко действия их обоих. Из

ненависти происходит печаль, а когда ненависть велика, она

вызывает гнев. Последний не только, подобно ненависти, ищет, как

бы избежать ненавистное, но при случае стремится также

уничтожить его. Из этой великой ненависти происходит и зависть. Из

отвращения же происходит также некоторая печаль, так как мы

стремимся избавиться от чего-либо, что, существуя, всегда должно

иметь свою сущность и совершенство.

Из сказанного легко понять, что, правильно пользуясь своим

разумом, мы не можем питать ненависти или отвращения к какой-

либо вещи, так как мы таким путем лишаемся совершенства,

присущего всякой вещи. Мы видим также разумом, что мы никогда

не должны питать ненависти к кому-либо, так как мы должны

изменять к лучшему все существующее в природе, если мы хотим

124

 

чего-либо от этого ради нас или ради самой вещи. А так как